Интро Канарейки
Шрифт:
— Спасибо! Спасибо! — повторяет она, дрожа в моих руках. А мне режет слух её благодарность. Я её не достоин… Не нужно! Инстинктивно пытаюсь не встретиться с её глазами. Потому-что, если взгляну в них сейчас, чувство вины, сожаления, проглотит заживо, и назойливые праведные речи помешанного на моей женщине композитора снова всплывут в голове!
Вбегают ошалелые секьюрити. Фёдор, судя по всему, уже известил их о положении дел, и те пришли принять свой приговор. Осмотрев жалко стонущего подонка, рыдающую Канарейку, и столкнувшись с моим испепеляющим взглядом, им осталось лишь убедиться в собственной бесполезности, и опустить виноватые взгляды. Теперь единственное, на
— Убрать! — прорычал остолбеневшей толпе, крепче прижимая девочку к груди. Двое самых крепких вояк моментально оказались рядом, и через доли секунд сукин сын скрылся с глаз. Его я навещу позже… И, конечно, о своем поступке он пожалеет ещё ни раз!
Только мы остались одни, аккуратно усадил малышку на барную стойку. Мягко, чуть касаясь, провел пальцами по горящей щеке. Отчаянно опустил веки, скрывая виноватый взгляд.
— Мне так жаль… Хорошая моя, мне очень жаль, что с тобой случилось такое… — прошептал чуть слышно, сжимая в руках её холодные ладони…
— За что ты извиняешься, Никита?! Если бы не ты, я даже представить боюсь, чем бы это могло закончиться! — удивительно, как одна и та же фраза может по разному звучать для двух людей. То, что ей казалось утешением, для меня походило на приговор.
— Если бы не я… Тебя бы не было от кого спасать! Из-за меня… Он был сегодня здесь из-за меня! — эти мысли непроизвольно срываются с губ. Правда, которую гораздо проще было бы скрыть, но имел ли я право скрывать? Нет… Даже для меня это слишком подло!
И, я понимаю, что это не единственная правда, которую нужно озвучить. Но, прежде, чем задать роковой вопрос, смотрю на неё. Пристально, пытаюсь уловить каждую деталь, каждый контур, изгиб, очертание… Мне больше ничего не останется, если она примет правильное решение! Оно будет, безусловно, правильным. Но, я так боюсь услышать этот ответ… Будто высшие силы позволили мне прикоснуться, обладать совершенством, величайшим сокровищем мира, но, теперь пришло время его отпустить… И после его неземного сияния бренный мир мне покажется непроглядной пустошью, в которой больше не захочется жить…
Моя девочка… Как ты прекрасна! Встречаемся взглядами. Изучаю внимательно всю палитру медовых переливов. Пытаюсь даже не дышать, лишь бы момент продлился дольше. Темно-каштановые волны шелковых волос… Вдыхаю сладкую ваниль, и обоняние находит отголоски постороннего мужчины. Он, только что, хватал, сжимал их, до боли! А меня не было рядом! Я пришел слишком поздно…
— Знаешь, милая… Я люблю тебя. Слишком люблю. Это похоже на наваждение, одержимость. И из-за этой одержимости я, возможно, стал отрицать очевидное. — коснулся дрожащими пальцами к кровоточащей, истерзанной в пытках, губе. Так, ощущая её раны, мне будет проще выразить, что должно. Она настороженно смотрит, страшась направления моей мысли… — Но, мне кажется, я больше не имею права потакать собственным желаниям. Поэтому, должен предложить…
— И что ты хочешь предложить? — тихо прошептала малышка, с такой печалью во взгляде, что я замыслился на миг. В силах ли я смириться с тем, что больше не смогу её утешить, когда она будет смотреть вот так?
— Возможно… Тебе будет лучше уйти? Кирилл и правда может дать ту жизнь, которой ты достойна. И, больше ничто не будет тебе угрожать! — я смог, я всё сказал. И… Я боюсь. А если, если она согласится? Секунды молчания жалят. Прикрыл глаза, в ожидании… И ощутил, как тонкие пальчики легли мне на скулы, крепко сжали лицо, и потянули. Распахнул веки… Она смотрит, прямо, не отводя глубокий взгляд, своими
— Ты хочешь этого? Хочешь, чтобы я ушла? — попытался ответить, но растерялся. Ей больно… Больно это слышать. Возможно, не меньше, чем мне. — Хотя, не нужно отвечать… — прикрыла робко ладонью мои губы. — Я… Не уйду. Даже если прикажешь! Не уйду, не смотря ни на что! Потому-что, тогда всё напрасно… Всё не важно, если тебя не будет рядом! И я ненавижу это твоё благородство! Тогда, когда Дмитрий меня ударил, когда нещадно сжимал моё тело, мне было больно… Но, сейчас ты сделал ещё больнее!
Не представляю, какие эмоции отражаются в моих глазах, когда вижу эту отчаянную мольбу… Хочу сказать, что потерять её, самый большой страх в моей жизни! Хочу… Но, будто скованный страхами, не могу даже рот открыть! И остаётся лишь слушать… Принимать эти слова, как небесную манну.
— Помнишь, я сказала, что нет ничего дороже жизни? — прикрыл на мгновение веки, безмолвно отвечая на вопрос, и снова впился жадным взглядом в любимое лицо. — Так вот. Сейчас я думаю, что нашла то, что ценю даже больше! Потому-что мне не страшно рискнуть! Я готова, если это единственный способ остаться рядом! Только, прошу тебя, не нужно…
Малышка положила голову мне на плечо, глубоко всхлипнула, пряча глаза. Я понимаю… Она хочет скрыть свои слёзы, свою слабость в момент, когда моё решение определит наши судьбы. Либо даст шанс нам на счастье, либо обречет на правильное, но никчемное существование.
— Скажи, ты же меня не прогонишь?! — коснулся её виска поцелуем…
— Как и думал… Я эгоист. Потому-что не стану тебя отпускать!
Дорогие читатели! Хочу напомнить, насколько много для меня значит Ваше мнение! Пожалуйста, не забывайте ставить звёздочки, оставлять комментарии и подписываться на автора!! Я очень стараюсь, надеюсь на Вашу поддержку!)
Такое близкое мне признание
Канарейка
— Ты не отпустишь меня? Только, хотел ведь, так? — я не знаю, чем руководствовалась… Возможно, общий зашкал эмоций. Или, после попытки изнасилования, рассудок, помутившийся от страха, дал бесповоротный сбой… Но, вероятнее всего, это просто разочарование… Никита до этого момента мне казался единственной стабильностью в жизни… Опорой, на которую всегда смогу спереться; счастьем, надеждой, что будут согревать душу в самые беспросветные моменты. А теперь… Неужели, я могу лишиться и его? Первая сложность, и мужчина, ставший смыслом моего существования, так просто готов от меня отказаться! — Только что, ты кое-что мне напомнил! Прежде мне казалось, будто я для тебя живая… Будто воспринимаешь меня, как личность! А в итоге- я и дальше остаюсь куклой, с именем или без. Искусной лепкой, которую можно отдать, продать, вернуть на прилавок, отослать, чтобы не мешала… — снова заливаюсь слезами, пытаясь скрыть слабость за дрожащей рукой. Меня выдают отчаянные всхлипы, их никак не подавить. Обида слишком глубокая!
— Зачем ты так, малышка? — теперь он нервно утирает обильную влагу с лица, пытаясь попутно перехватить мои руки, чтобы встретиться глазами. — Я ведь не хотел…
— Не хотел обидеть? — прерываю его жалостливые оправдания вопросом на грани крика — не хотел сделать больно? К чёрту, Никита! Мне не этого нужно! Я потеряла связующую цепь? Не ради безродной стоит жертвовать всем, что имеешь? У Хозяина, быть может, и без того полно проблем, чтобы опекать ещё и беззащитную сироту? А я всё равно хочу! Хочу, чтобы ты даже вариантов таких не рассматривал! Только вместе… Только рядом! И никак, никак иначе!