Инвиктус

Гродин Райан

— Когда доберешься до палубы «В», сверни к лифтам и войди в дверь, обитую сукном. Шагай до конца коридора и выходи в дверь, ведущую на палубу. — Элиот отметила, что историчка опережает события, спешит, хотя сама просила не торопиться.

Пусть спешат сколько угодно. Бесполезно. Объект «Семь», также известный как Фарвей Гай Маккарти, провалил задание еще до того, как ступил на это судно, потому что Элиот высадилась здесь раньше. Она уже прочесала багажный отсек, собрав полный ассортимент заноз с ящиков, маркированных надписями «Осторожно. Хрупкие вещи», пока искала «Рубаи». Для одних

эта книга являлась кладезем мудрости: поэзия, анатомирующая рождение, смерть и растянувшуюся между ними жизнь. Для других «Великий Омар» был произведением искусства с переплетом ценой в состояние, мечтой коллекционера.

Да, книга прекрасна. Да, она мудра. Но для Элиот «Рубаи» значил нечто гораздо большее.

Она задержалась у парадной лестницы, наблюдая, как «Седьмой» спускается на палубу «Б». Сердце бухало в такт его шагам. Удивительно, что оно стучит так сильно в то время, как сама Элиот страшно устала. Устал каждый атом и кварк ее тела, устал до такой степени, что чувство опасности притупилось и хотелось только одного — погрузиться в черный, без сновидений сон.

Катастрофа выматывала. Она видела их слишком много. Слишком многие прожила.

И вот теперь из-за «Седьмого» ей придется пережить еще одну.

Фар с превеликим удовольствием скинул верхний, роскошный наряд пассажира первого класса. Он даже не стал дожидаться, когда брошенная за борт одежда коснется воды. Прощай, фрак с фалдами! Покойся с миром, трость! И ты, цилиндр!

Второй костюм — штаны и грубая рубаха — оказался более подходящим. Никто не оглядывался на рабочего в потертой одежде, в быстром темпе преодолевшего пять лестничных пролетов до нижней палубы. Теперь он оказался в глубине судна, ниже ватерлинии, там, где двигатели ревели, словно дерущиеся киты, и тусклые лампы выхватывали из тьмы только груды ящиков и прочий багаж: ряды коробок, кожаных чемоданов и даже автомобили.

— Что дальше? — спросил Фар у кузины.

— Тебе нужен маленький футляр из дуба. Вероятно, наверху одной из этих куч.

— Вероятно? — Фар шагнул к ближайшей пирамиде. Ящики, коробки, футляры лежали в тральной сети, которую используют при ловле скумбрии, чтобы не расползалась по палубе. Никакого маленького дубового футляра. Если только где-то в глубине.

Остался час и десять минут.

— Это все, что я могу тебе сказать, Фарвей. — Голос Имоджен звучал растерянно. То же чувство овладело и Фаром. — Ты его найдешь.

Он двинулся ко второй куче, забрался на чемодан «Луи Вюиттон» и полез на вершину, а достигнув цели, принялся разгребать ящики, всматриваясь в мешанину из кожи и дерева. Ничего похожего. Должно быть, в следующей груде. Или в следующей. Куча за кучей он обследовал дорогостоящий багаж, и с каждым осмотренный ящиком, с каждой минутой сердце сжималось все сильнее.

Один час и пять минут. Пятьдесят пять минут. Сорок минут…

Фар продолжал искать, хотя перед глазами уже стояла картина: он протягивает пустые руки, и Лакс смотрит на него. Даже воображаемый, делец сохранял холодность — никакой зловещей ухмылки, никаких криков ярости. Я дал вам машину времени стоимостью 1,2 миллиарда кредитов и топлива на три миллиона, а вы мне ничего не привезли. И что мне теперь с вами делать, мистер Маккарти? Каким штрафом покрыть такой ущерб?

Он знал ответ

наверняка и потому рылся еще усерднее, но миссия обернулась горсткой пыли, и чем крепче он сжимал ее, тем быстрее она утекала сквозь пальцы. Книги не оказалось ни в этой куче, ни в следующей, ни в последней, и что ему оставалось, кроме проклятий?

— Мы крупно обделались.

— Палубой выше есть еще одно помещение с багажом первого класса, — сообщила Имоджен. — Наверное, «Рубаи» там.

Теперь это не имело значения; до катастрофы оставалось тридцать пять минут. Двадцать, если вычесть время, необходимое для возвращения на «Инвиктус»…

Фар замер, пытаясь понять, что предстало перед его глазами.

В рубке машины времени, парящей над «Титаником», Имоджен наблюдала то же самое явление.

— Что делает в багажном отсеке девица из первого класса?

Девушка возле двери была одета, как пассажирка первого класса — яркое платье цвета желтого нарцисса, завитые волосы собраны, но по одной ее позе Фар мог определить, что она не в своей эпохе. Незнакомка стояла, опершись плечом о дверной косяк, изящно расслабившись; лубовый ящичек покоился под рукой, опираясь на бедро. Фар сразу понял, что именно в этом футляре и лежит «Рубаи», но не это лишило его дара речи, а то, что он узнал в ее лице. Или, вернее, кого.

Марию-Антуанетту.

Королева Франции на обреченном «Титанике».

Это была она и все-таки… не она. Не хватало родинки. И парика, похожего на пчелиный улей. Брови те же, как будто нарисованные. И взгляд тот же — темный, мерцающий.

— Ты, — прохрипел он.

Мария-Антуанетта — Фар точно знал, что это не ее настоящее имя, но как еще ее называть? — улыбнулась и открыла ящичек. В неверном свете багажного отделения сверкнули камни на павлиньих хвостах.

— Это ищешь?

— М-м-м… — Он физически ощущал изумление Имоджен. — Кто это? И почему «Великий Омар» у нее?

Фару тоже хотелось это знать, но до столкновения с айсбергом оставалось двадцать семь минут, «Рубаи» были в чужих руках, и он задал единственный вопрос, имевший сейчас значение:

— Чего ты хочешь?

Закрыв футляр, девушка сунула его под мышку.

— Привлечь твое внимание.

— Считай, что привлекла. — Фар сделал шаг вперед. — Как я могу получить книгу?

Мария-Антуанетта не шевелилась. Ее улыбка нервировала Фара, как и в Версале; казалось, дерни губы за уголок, и она превратится в оскал.

— Ты не сказал волшебное слово.

— Пожалуйста, я могу теперь получить книгу? — попробовал он.

— Тебе придется поработать над этим, приложить побольше старания.

— Какое-то особое «пожалуйста»? — Фар вскинул брови. — С вишенкой сверху?

Она подмигнула.

И сорвалась с места.

9

НАПЕРЕГОНКИ СО ВРЕМЕНЕМ

Кто-то может подумать, что платье до пола, сапожки на пуговицах, увесистая лубовая коробка и пять лестничных пролетов снижают скорость бега. В данном случае это не сработало. Да что там, девушка просто летела! Перепрыгивала ступеньки легко и грациозно, словно с пружинами в ногах, и одолела два марша, пока Фар поднялся на один. Он еще отдувался на третьем, а незнакомка уже выскользнула с верхней лестничной площадки.