Иные боги и другие истории (сборник)
Шрифт:
Ведьмин дом никогда более не сдавался внаем. После того как Домбровский с жильцами съехали, здание стояло заброшенным – его сторонились не только из-за дурной славы, но и из-за появившегося там ужасного зловония. Возможно, крысиный яд, которым пользовался бывший владелец, наконец-то подействовал, поскольку вскоре после того, как последний жилец покинул здание, оно превратилось в истинное проклятие для всей округи. Как установила санитарная инспекция, смрад исходил из заколоченных пустот вдоль стены и под потолком в восточной части мансарды; несомненно, число отравленных крыс было огромно. Решили, однако, что не стоит тратить время на разборки перегородок и дезинфекцию пустот за ними, ибо запах должен был сам постепенно выветриться, да и место это было не из тех, где очень уж заботились о соблюдении правил санитарии. В самом деле, многие в городе утверждали, что чуть ли не каждый год после Вальпургиевой ночи и Дня Всех
С тех пор так и не удалось найти разумное объяснение всему, что произошло с Джилменом, – в особенности его странным сновидениям. Элвуда размышления о случившемся едва не довели до психического расстройства; он возобновил учебу осенью и в июле следующего года закончил университетский курс. Со временем городские пересуды о всевозможных призраках почти смолкли, благо после гибели Джилмена никаких новых сплетен о появлении старухи Кеции или Бурого Дженкина не возникало – были, правда, какие-то толки о странных звуках в покинутом доме, но эти слухи существовали чуть ли не столько же, сколько само здание. К счастью для Элвуда, его уже давно не было в городе, когда дальнейшие события дали пищу новым разговорам на старую тему. Конечно, он узнал обо всем впоследствии и провел после этого немало часов в невыразимо мучительных размышлениях и гнетущей неопределенности; но куда страшнее и невыносимее было бы находиться в тот момент где-то рядом, а то и увидеть все собственными глазами.
В марте 1931 года сильный буран разрушил крышу и трубу опустевшего Ведьминого дома; огромная масса колотого кирпича, почерневшей, поросшей мхом дранки, прогнивших досок и балок рухнула вниз, на чердак, проломив и потолок мансарды. Весь верхний этаж был завален обломками и мусором, но никто и не подумал притронуться к развалинам до тех пор, пока не придет время сносить обветшавший дом. Развязка наступила в декабре того же года, когда несколько рабочих нехотя и с некоторым страхом расчищали бывшую комнату Джилмена: тут же по городу поползли самые невероятные слухи.
В мусоре, проломившем наклонный потолок и свалившемся прямо в комнату, было найдено несколько предметов, один вид которых заставил рабочих немедленно вызвать полицию. Чуть позже полицейские вынуждены были, в свою очередь, пригласить коронера и нескольких экспертов-медиков из университета.
Необычная находка представляла собою несколько костей – частью сломанных и раздробленных, но, вне всякого сомнения, человеческих. Самым загадочным было то, что кости имели явно недавнее происхождение, хотя доступ в единственное место, где они могли находиться без того, чтобы их кто-нибудь обнаружил, то есть в заколоченную низкую каморку с наклонным полом на чердаке, по всеобщему убеждению, был практически невозможен в течение очень многих лет. По заключению главного эксперта при коронере, некоторые из костей принадлежали, скорее всего, младенцу мужского пола, тогда как другие – их нашли лежащими вперемешку с полусгнившими обрывками одежды грязно-коричневого цвета – несомненно, пожилой женщине очень низкого роста, со сгорбленной спиной. Тщательное исследование обломков и мусора позволило также обнаружить множество крошечных костей крыс, раздавленных при обвале крыши, а также и более старые крысиные кости со следами чьих-то зубов, форма которых не могла не вызвать изрядного числа недоуменных вопросов и самых странных ассоциаций.
Кроме того, были найдены в большом количестве обрывки рукописных книг и масса желтоватой пыли – все, что осталось от каких-то других бумаг, видимо, еще более древних. Все без исключения фрагменты, поддававшиеся прочтению, касались черной магии, причем наиболее сложных и жутких ее разделов; явно недавнее происхождение некоторых рукописей до сей поры составляет не меньшую загадку, чем найденные там же человеческие кости. Еще одна неразгаданная тайна – старомодный почерк автора рукописей: почерк этот был одним и тем же как в недавних записях, так и в тех, что были сделаны, судя по бумаге, не менее чем за 150–200 лет до описываемых событий. Многие, однако, придерживаются мнения, что наибольшую загадку представляет собой происхождение крайне необычных предметов, в разной степени сохранности обнаруженных среди развалин, – предметов, чьи формы, назначение и материал совершенно не поддаются определению. Один из таких предметов, вызвавший особенный интерес у профессоров Мискатоникского университета, представлял собою сильно поврежденную копию уродливой вещицы, некогда переданной Джилменом в университетский музей, и отличался от последней разве только более крупными размерами,
По сей день остаются бесплодными и попытки целого ряда археологов и антропологов истолковать рисунки, вырезанные на расколотой чаше из легкого металла; при ее обнаружении на внутренней поверхности были замечены странные бурые пятна очень подозрительного вида. Иностранных рабочих и старушек сплетниц впечатлил дешевый никелевый крестик современной работы на оборванной цепочке, также найденный в мусоре и признанный дрожащим от ужаса Джо Мазуревичем тем самым распятием, которое он много лет назад подарил бедняге Джилмену. Некоторые думают, что крестик затащили в каморку на чердаке крысы; другие полагают, что он просто валялся где-нибудь в углу старой комнаты Джилмена. А кое-кто, и Джо в том числе, выдвигают на сей счет настолько фантастические теории, что их было бы глупо принимать в расчет.
Когда вскрыли наклонную северную стену в комнате Джилмена, оказалось, что мусора в ней куда меньше, чем можно было ожидать, судя по количеству обломков, упавших в комнату; однако то, что было там найдено, повергло рабочих в неописуемый ужас. Нижняя часть когда-то замкнутого пространства представляла собою настоящий склеп, устланный толстым слоем детских костей – от довольно свежих до таких старых, что они рассыпались в прах от прикосновения. Поверх костей лежал огромный нож, несомненно, старинной работы, с причудливым, в своем роде изысканным орнаментом; сверху он был завален мусором.
В этом-то мусоре, между куском кирпичной кладки из печной трубы и упавшей откуда-то широкой доской, и был найден предмет, вызвавший в Аркхеме куда больше удивления, страхов и суеверных домыслов, чем любая другая находка в проклятом доме. То был частично поврежденный скелет огромной дохлой крысы, строение которого так разительно отклонялось от нормы, что это обстоятельство до сих пор вызывает горячие споры специалистов при непонятном упорном молчании сотрудников кафедры сравнительной анатомии Мискатоникского университета. Лишь очень скупые сведения о скелете стали достоянием широкой публики – в основном они были получены от строительных рабочих, которые участвовали в сносе старого дома и рассказали о клочках длинной бурой шерсти, местами покрывавшей старые кости.
По слухам, строение пятипалых лапок найденного скелета крысы дает основание заключить, что на каждой из них один палец был противопоставлен всем остальным – черта, совершенно естественная, скажем, для миниатюрной обезьянки, но никак не для крысы. Кроме того, маленький череп с длинными желтыми клыками имел, как рассказывают, крайне необычную форму и, если рассматривать его под определенным углом, выглядел как многократно уменьшенная жуткая пародия на человеческий череп. Обнаружив останки этой твари, рабочие в страхе перекрестились, а позже поставили в церкви Святого Станислава по свечке в благодарность за избавление от мерзких, напоминающих хихиканье потусторонних звуков, которые они слышали в старом Ведьмином доме и теперь надеялись никогда не услышать впредь.
Заброшенный дом
Даже самым леденящим ужасам нередко сопутствует ирония. Порою она составляет их неотъемлемую часть, порою связана с ними опосредованно, через тех или иных лиц или места. Прекрасным образцом иронии последнего рода может служить случай в старинном городе Провиденсе в конце сороковых, когда там частенько гостил Эдгар Аллан По в пору своего безуспешного сватовства к даровитой поэтессе Хелен Уитмен. Обычно По останавливался в «Мэншн-хаус» на Бенефит-стрит – той самой гостинице, что некогда носила название «Золотой шар» и в разное время привечала таких знаменитостей, как Вашингтон, Джефферсон и Лафайет. Излюбленный маршрут прогулок поэта пролегал вверх по названной улице к дому миссис Уитмен и расположенному на соседнем холме погосту церкви Святого Иоанна с его многочисленными надгробиями восемнадцатого века, скрытыми под сенью древ и имевшими для По особое очарование.
82
Рассказ написан в октябре 1924 года и впервые опубликован в октябре 1937 года в журнале «Weird Tales». Изображенный в рассказе дом действительно существует в г. Провиденс, штат Род-Айленд; он был построен около 1763 года и сохранился до наших дней. Лавкрафту он был хорошо знаком, поскольку в 1919–1920 годах в нем проживала его тетя, Лилиан Кларк. Однако непосредственным толчком к созданию рассказа послужило посещение автором другого старинного и мрачного здания в г. Элизабет, штат Нью-Джерси, о чем говорится в одном из писем Лавкрафта.