Иоанн Креститель-Человек "пустыни"

Звездов Олег-Александр Михайлович

Иоанн подошел к первому прокаженному, посмот­рел на него, ему стало не по себе. “Боже, зачем Ты наказал их так?” Прокаженный стоял и молчал. Иоанн поднял руки над ним. “Господь, что мне делать даль­ше?” — “Иоанн, проси Меня, и у него все пройдет”. — “Как просить?” “Очень просто. Ежели человек просит Меня от души, то Я всегда иду ему навстречу”.

“Господи, избавь его от язв”. — “Иоанн, пусть он умоется Моей водой, искупается в ней, и у него все пройдет, так же, как и у остальных”.

Спустя некоторое время все прокаженные стали на колени. “Ты есть мессия”. — “Нет-нет, я же гово­рил вам, я не мессия, я Иоанн Предтеча. За мной же идет мессия”. С ним никто не соглашался: “Нет, ты есть Бог, ибо ты спас нас”. Иоанн радовался: “Господи, вот и я начал свою деятельность среди людей… Зеведей, Елисуа, подойдите ко мне”. — “Иоанн, что случи­лось?” — “Поймите, Бог меня родил, Бог меня и направил на путь истинный. Впервые я помог лю­дям”. — “Да, Иоанн, ты есть человек необыкновенный, и мы с тобой будем нести вместе

все Божье”. — “Братья мои, я согласен”. — “Иоанн, мы тоже рады за тебя, и мы сможем изменить нашу жизнь, тем более знаем, что будем не одни, нас поддержат очень многие. С этого дня мы начнем свою деятельность. Иоанн, представляешь, какой груз ты возлагаешь на себя?” — “Да, Иоанн, я это понимаю и только радуюсь, ибо от всего этого получаю удовольствие. И чем больше бу­дет таких людей, тем светлее будет становиться жизнь. И ради счастливой жизни всех людей можно пойти на все. Так что, Иоанн, решайте и вы для себя, как вам поступить”. — “Понимаешь, Иоанн, ты есть Предтеча, и мы решили, что навсегда останемся с тобой. И да­вайте с этого дня будем искать своих последователей”.

— “Иоанн, Елисуа, я рад за вас, и завтра мы с вами отправимся в Енон. И с этого селения начнем пропо­ведовать, и думаю, что люди поверят, ибо я точно знаю, что Господь нам будет помогать. И Он нас размножит по всей Земле”.

И в этот момент эти три Божьих человека были самыми счастливыми на Земле, ибо Дух Господен осе­нил их. Они это чувствовали.

ИЕРУСАЛИМ. Базарная площадь. “Люди, вы знаете, что пророчество Моисея исполняется, ибо сре­ди народа нашего явился некий Иоанн Креститель, сын епископа Захария”. Разговоры были разные, но многие люди верили и ждали чего-то обнадеживаю­щего. И толпы людей потянулись из разных мест к Иордану, ибо они знали, что у вод реки находится свя­той человек, по имени Иоанн Предтеча, и его ученики.

“Боже, я не ожидал такого движения и порой не верил в это, но сейчас сам вижу и знаю, что Ты есть. Если бы не Ты, то все происходило бы по-другому. “Иоанн, о чем ты думаешь?” — “Елисуа, я не думаю, я говорю со своим Отцом”.

ИУДЕЯ. “Иродиада, ты слышала о том, что на нашей Земле появился некий пророк Иоанн Крести­тель?” — “Антипа, зачем ты это говоришь, мне напле­вать на этого проходимца”. — “Да нет же, Иродиада, он человек есть…” — “Почему ты молчишь?” — “Просто я подумал: неужели он идет против царя своего?” — “Антипа, я рядом с тобой, а этого пророка приговори к смерти. Ты же есть царь, а кто он — нищета и все”.

— “Иродиада, в нем что-то есть, но что именно, я не могу понять, ибо он не боится нас”. — “Антипа, убей его, и на этом будет все окончено”. — “Нет, не могу я убить его, что-то сдерживает меня”. Иродиада засмея­лась: “Антипа, послушай меня, я твоя родня, нарушив­шая закон Моисея. Ты есть мой дядя, родной дядя, и я же являюсь твоей женой. А это уже говорит о том, что мы грешники. Так давай и останемся ими до конца”.

— “Иродиада, я не хочу этого, ибо один позор уже лежит на моей душе”. — Да, ты есть мой дядя, а я есть твоя жена — это позор”. — “Иродиада, извини меня, но я скажу от души то, о чем ты просишь меня, это страшнее того, что ты сказала”. — Ну, хорошо, Анти­па, постарайся сделать так, чтобы пророк пришел к нам во Дворец, а остальное будет зависеть только от меня”. Антипа отошел в сторону. “Боже, что она заду­мала, я ее знаю уже очень много времени, почему, поче­му я польстился на нее. Она моя племянница, и она красивая. Боже, не обессудь меня, но прихоть моя ока­залась сильнее от Тебя”. — “Антипа, что с тобой?” — “Дорогая, я и сам не знаю, но мне что-то стало дурно”.

— “О, не переживай, идем со мной, сейчас тебе станет лучше. И попрошу тебя, об Иоанне больше не вспоми­най, мне это уже надоело”. — “Иродиада, он стоит и будет всегда стоять на нашем пути. В этом я уверен, и мы в нем увидим свою смерть”. — “Антипа, не при­нимай всерьез”. — “Иродиада, я прошу тебя, пошли слуг за Понтием, мне надобно поговорить с ним”. — “Хорошо, дорогой, сейчас отправлю слуг”.

Иродиада подумала про себя: “Неужели мой дядя — мой муж не верит мне? Я ведь отдаю все ради того, чтобы существовать в изобилии, о котором я всегда мечтала. Пусть пройдет время, и я себя еще покажу, ибо обо мне будут знать все, и вся Земля только и будет говорить обо мне. А муж мой — он временный царь, хотя мне его жалко. Муж (дядя мой) очень доб­родушен, но пусть время вершит своими делами, а мы будем опираться на свои поступки”. “Иродиада, то, о чем ты подумала, за все нам придется отвечать”.

ЕНОН. Иоанн Предтеча, Иоанн Зеведеев, Ели­суа посетили это селение. Предтеча не знал, как себя вести и с чего все начать, хотя внутренний голос глаго­лил: Иди в люди, иди к ним, ибо от тебя ждут многое. “Боже, мне — очень трудно”. — “Иоанн, это не труд­ность, ибо это есть радость. Ты, именно ты, несешь добро людям и Божью ласку. Возрадуйся всему это­му. Крести народ водой, и ты увидишь, что будет тво­риться, ибо крещение есть от Бога, как и ты сам”. — “Господи, я слышу Тебя и повинуюсь Тебе, и всегда буду таким, каким Ты меня хочешь видеть. Но мне одному будет очень трудно, и я прошу Тебя, позволь мне избрать себе учеников, хотя у меня уже двое есть”. — “Иоанн, твои просьбы будут исполнены, ибо твое же­лание есть Моя прихоть, и в ней ты найдешь все свое”.

— “Господи, спасибо Тебе, и я буду всегда идти толь­ко ради Тебя и всего самого святого. Прошу Тебя, Господи, благослови меня на праведный путь, и я оп­равдаю Твое доверие”. — “Иоанн, Я все сделаю так, как Мне нужно. Но учти, многие тебе поверят, другие зло проявят, и в этой злости ты встретишься со своей смертью”. — “Боже, ради Тебя я на все готов”. — “Тогда — в путь добрый”.

РИМ. “Юлий, очнись”. — “Даврий, извини меня, я-я, действительно почувствовал себя человеком”. — “А я в этом и не сомневался, будь таким всегда”. — “Даврий, а ты на самом деле есть добро, хотя у тебя такая должность”. — “Юлий, во-первых, я человек, а должность моя ничего не значит”. — “Даврий, спаси­бо тебе, и я очень рад тому, что я встретил тебя”. — “Юлий, попрошу тебя, ответь мне на один мой вопрос: огненная колесница была на самом деле?” — “Да, я видел ее, и Горро, наездник ее, сказал мне, что во все века они будут посещать нас, всех людей”. Даврий с иронией улыбнулся. “Хотя бы один раз увидеть это чудо”, — подумал он. “Юлий, не боялся ли ты наезд­ника колесницы?” — “Нет, ибо от него и его друзей я чувствовал то ли тепло, то ли доброту. Даже сейчас еще не могу понять, что от них исходило”. — “Юлий, конечно, это все интересно. Второй мой вопрос: как звали твоего друга, которому ты рассказал об огненной колеснице?” — “Аккима”. — “Он еврей?” — “Да”. — “Когда-либо ты задумывался обо всем происшед­шем?” — “Конечно, Даврий, я об этом все время ду­маю”. — “Что ж, тогда мне нужно найти этого чело­века”. — “Ты его уже не найдешь”. — “Почему?” — “Он умер и самое главное то, что он умер в один миг. И думаю, что ему сейчас намного легче, чем мне”. — “Гм, наверное ты в этом прав. Но я прошу тебя, терпи, ибо большее ты уже пережил, хотя, не дай Бог, кому-то еще такое пережить. Я ненавижу горе и не люблю дождь, ибо он мне напоминает горе и какую-то обиду, другими словами говоря, тяжесть. Когда-то мне дове­лось видеть смерть, причем невинную, она была прихо­тью других. И я ненавижу ее, но и не боюсь ее, ибо презираю эту нечисть. Юлий, я сегодня свободен, идем снова к берегам Тибра. Мы должны там успокоиться и отдохнуть от всей этой суеты”. — “Даврий, я родил­ся заново и боюсь, что меня кто-то может узнать”. — “Юлий, об этом не думай, ибо я буду рядом с тобой. Пусть твоя душа хотя бы не намного возрадуется этой нелепой жизни. И прошу Тебя, Господи, сделай так, чтобы сегодня не пошел дождь”. Юлий улыбнулся. “Даврий, чем же он тебя…” — “Юлий, это уже другая тема для разговора”.

Река шумела, пели птицы, жизнь процветала и на­бирала сил. Два человека, два Божьих создания сиде­ли у берега реки. Судьбы были у них разные, но над ними был и властвовал сам Господь Бог. Он видел их, чувствовал и слышал, но они этого еще не понимали, ибо верили пока в идольство. Хотя Юлий думал о всей своей жизни иначе, чем Даврий, но всему свое время, ибо так хотел сам Бог. Где-то там далеко жил Иисус Христос, Иоанн Предтеча — они творили чу­деса, но пока Даврий и Юлий об этом ничего не зна­ли. Они жили каждый своей жизнью, а Сын Божий жил властью Божьей и не ведал Он, что где-то там, в Риме, живет человек, который со временем станет са­мым близким человеком, ибо справедливость Божья должна была их сблизить. Так было угодно не только одному Богу, а и всей вечной жизни. Бог жил на Зем­ле, Бог видел все и вся, Он любил всех, Его любили не все. Презрение брало свое, ненависть, издеватель­ство над Ним, но Бог жил и терпел. И при этом Он все же воспевал всех и нес им радость, и эта радость заключалась в одном — в жизни вечной.

*

Смерть ходила повсюду. Она смеялась, но не над Богом, а над теми, кто не верил в Него. Радость пере­полняла ее все чаши, ибо, глядя каждому в глаза, она молила, я и только я, меня вы видите, а Его обходите стороной, и поэтому только я существую для вас, а Его нет. Но признаюсь: придет такое время, и вы вспомни­те о Нем, но для каждого из вас это уже будет поздно, ибо вы мне поверили больше, чем Ему. И я смеюсь над вами и забираю вас к себе каждый день из века в век. На Него плюете, смеетесь над Ним, тем самым ласка­ете и любите меня. Вы, и только вы, поставили меня впереди Его, и я вам благодарна за это, хотя точно знаю, что вы есть безумцы и очень глупые. Но я рада и, дай Бог, чтобы всегда так было. Его вы не признае­те, и я снова смеюсь над всеми и всегда буду смеяться. Лишь только в вере вашей я смогу найти свою поги­бель, но такого никогда не произойдет, ибо вы все мои. Уходя от всего святого одной тропинкой, вы идете ко мне и, не дай Бог, вам поверить, и увидеть истину, хотя в ней ваше спасение. Но я — смерть — превыше всего именно для вас. Наслаждайтесь мною и любите меня. Вы есть семя не созревшее. И я снова смеюсь над вами.

*

РИМ. “Юлий, мне хочется помочь тебе, а точнее говоря, чтобы ты снова почувствовал себя настоящим человеком. Однажды я тебе сказал, что ты больше не будешь сотником, судя по всему, я ошибся, и я тебя восстановлю”. — “Даврий, я тоже этого хочу, но со­мневаюсь, что власти меня поймут”. — “Юлий, я, ка­жется, прозреваю и, пожалуйста, верь мне”. — “Я хочу верить, но, Даврий, ты видишь, кто находится у престола и кто восседает в сенате. Их много, у них власть, а ты — один”. — “Нет, Юлий, нас двое, и я, как следова­тель, хочу помочь тебе, но при одном условии: если ты будешь помогать мне”. — “Даврий, я не трус, я чело­век воли, и ради справедливости я пойду на все”. — “Вот, Юлий, и договорились”.