Иоанн Кронштадтский
Шрифт:
Служил он и в некоторых учебных заведениях. К примеру, в Императорском лицее имени цесаревича Николая. В 1894–1896 годах его директором был В. А. Грингмут. При нем введен обычай — в начале каждого учебного года и перед экзаменами приносить в учебное заведение чудотворные иконы Спасителя, Божией Матери и святого великомученика Пантелеймона. В специально отведенные дни все ученики лицея были обязаны собираться в храме для совместного богослужения. По личной просьбе самого Грингмута в феврале 1895 года в лицей впервые прибыл протоиерей Иоанн Кронштадтский, который впоследствии и вплоть до 1905 года ежегодно служил в лицейском храме.
Отъезд Иоанна из Москвы всегда был торжествен. Для него, в виде исключения, открывали парадные «царские» комнаты Николаевского вокзала, куда
Каждый раз у вокзала собиралась несметная толпа, так что экипажу приходилось ехать шагом, приближаясь к зданию вплотную, чтобы Иоанн мог незаметно и быстро войти в вокзал. Приходилось идти на хитрости. Чтобы обойти толпу, окружившую вагоны первого класса, Иоанна потихоньку проводили в вагон с противоположной стороны, через пути. Для отвода глаз перед вагоном на перроне стояли шпалерами жандармы, как бы ожидающие его прихода, и публика их обступала. В самый момент отхода поезда жандармы расходились, и перед изумленной публикой в окне вагона появлялось лицо пастыря, который, ласково улыбаясь, благословлял присутствующих.
…Привлекала внимание Иоанна Кронштадтского и великая российская река — Волга. Известно, что по ней он совершил несколько плаваний по разным маршрутам: от Углича до Царицына, останавливаясь практически во всех городах и даже селах. В частности, сохранились описания, относящиеся к 1893, 1894 и 1907 годам.
Трижды он побывал в Рыбинске — крупном волжском порту. Город был местом скопления обедневших крестьян, искавших пропитания на сезонной работе. С окончанием навигации многие оставались в городе, бедствуя, а часто и голодая. В этом смысле Рыбинск напоминал Кронштадт, и неудивительно, что у отца Иоанна родилась мысль основать здесь Дом трудолюбия. В 1893 году, во второй свой приезд, он публично объявил о создании Дома трудолюбия и первым внес 200 рублей. Примеру пастыря последовало рыбинское купечество, и в короткое время собрано было более 50 тысяч рублей. Создано было Попечительское общество, а Рыбинская городская дума в 1896 году пожертвовала для устройства Дома трудолюбия здание. К очередной годовщине коронации императора Николая II, 30 января 1900 года, было приурочено открытие Дома трудолюбия. Только за первый год здесь получили кров и работу 500 человек. Кроме того, дневным приютом и питанием было обеспечено около тысячи детей. Летом 1900 года Иоанн побывал в уже действовавшем Доме трудолюбия, а затем участвовал в закладке нового храма во имя Толгской иконы Божией Матери (подворье Толгского монастыря, ул. Радищева, 2).
О содержании и размахе встреч Иоанна Кронштадтского в волжских городах дает представление описание его поездки летом 1894 года в Самару.
…27 июня в Самаре стало примечаться особенное оживление. Видно было, что город к чему-то готовится. В Архиерейском доме собрались правящий епископ, ректор семинарии, игуменья монастыря и другие лица. К вратам дома стала прибывать толпа, которая все более увеличивалась. Большими группами самарцы спешили к пристани пароходной компании «Самолет».
Около четырех часов пополудни показался сверху по Волге пароход. На его верхнем трапе стоял Иоанн Кронштадтский. При приближении парохода к пристани он несколько раз снимал с головы темную соломенную шляпу, кланяясь собравшейся на берегу многочисленной публике. Здесь же «официальная делегация»: епископ Гурий (Буртасовский), вице-губернатор. Первый визит был в Архиерейский дом. Владыка сообщал о епархиальных делах, особо напирая на «опасность», грозящую самарской пастве со стороны баптизма, «воюющего в южных уездах епархии против церкви Божией»; говорил о планах, направленных к ослаблению сектантства и просил Иоанна их благословить.
Когда Иоанн показался на крыльце дома, сопровождаемый епископом,
В первом же доме собралось человек 30–40. Перед молебном Иоанн каждого благословил, а затем, надев епитрахиль и повернувшись вполоборота, сказал громким и довольно резким голосом:
— Ну, друзья, на молитву! Сердце и ум ваш вознесите горе, к Богу! Он сам здесь невидимо присутствует, по слову его, что где два или три собраны во имя его, там и он посреди них. Молитесь с твердой, несомненной верой, что получите просимое, и непременно получите!
Эти слова имели необыкновенное действие на собравшихся. Когда Иоанн стал читать молитвы, то все, как по команде, опустились на колени. Видно было, что молились все единым сердцем. По освящении воды народ прикладывался к кресту, а Иоанн каждого кропил святой водой. По окончании молебна еще раз благословил и со словами: «Прощайте, друзья мои!» — оставил дом.
На другой день Иоанн служил утреню в Казанском (Старом) соборе. Он читал канон на случившийся в этот день праздник. За литургией ему сослужили самарские протоиереи и иереи. Казалось, всё свершалось, как всегда, по церковному уставу, но только предстоятель на богослужении был необычным. Всех поражали сила и простота его молитв… Он часто стоял с закрытыми глазами, наклонив голову перед святым престолом и указывая правою рукою на святой антиминс. Уста его произносили тайные молитвы к Господу, и только изредка он высказывал некоторые слова своей молитвы громко и внятно. Лицо его во время таких молитв выражало умиление, — насколько же сильны были иные мгновения некоторых из его молитвословий, видно было из того, что он, как бы изнемогая, опускался своим челом до престола и будто замирал. Все бывшие в храме стояли до того восхищенные молитвами отца Иоанна, до того пораженные виденным, что не могли удержаться от слез, слез умиления и благодарности Господу. Может быть, перед многими промелькнула в эти моменты вся жизнь, полная суетности, и многие воспрянули духом, и усугубилась их вера и надежда на Божие милосердие… Может быть.
Следует особо выделить посещение Иоанном Кронштадтским двух прибрежных (стоящих на реках Волге и Каме) российских городов — Нижнего Новгорода (1901) и Сарапула (1904). Здесь он побывал по приглашению правящих епископов: епископа Нижегородского Назария (Кириллова) и епископа Сарапульского Михея (Алексеева). Здесь же, и это было необычно, состоялись две встречи с епархиальным духовенством.
Они прошли по схожему «сценарию»: вначале Иоанн рассказывал о своем служении, а затем отвечал на многочисленные вопросы собравшихся. Один из участников записал свое впечатление: «Перед нами стоял благообразный старец. Лицо его ясное и открытое, приятно и сердечно улыбающееся, благодушно-мирное, благодатное лицо. Светлые, доверчивые, ласковые глаза, твердая и уверенная речь привлекли наше общее внимание. В о. Иоанне нет ничего болезненно-нервного и никакого электричества или магнетизма, которыми, — как говорили и даже писали, — он будто бы сильно действует и исцеляет больных. Это самый покойный, ровный, жизнерадостный, смиренный и предупредительный служитель Христов».
Иоанн делился своим отношением к Евангелию. Призывал читать и размышлять над ним ежедневно, говоря: «Сколько тут содержания! Сколько открыто законов жизни души человеческой! Сколько человек, стремящийся к духовному обновлению, может почерпнуть здесь указаний для того, чтобы переродиться из злого в доброго! Здесь неисчерпаемая тема для проповедей: только сумей сам назидаться и других назидать!»
Подчеркивал необходимость для пастыря как можно чаще, лучше ежедневно, совершать литургию и причащаться. «Ведь молящиеся, — говорил он, — видят и чувствуют мое искреннее, благоговейное служение и сами проникаются святыми чувствами и молятся усердно».