Иосип Броз Тито
Шрифт:
Вся эта история стала быстро известна властям — на «коммунистическую агитацию» пожаловался священник. Полиция арестовала нескольких активных участников акции, в том числе и Броза. Через восемь дней состоялся суд. Однако арестованным повезло — прокурор был православным и терпеть не мог того священника, который обвинил Броза и его товарищей в «коммунистической агитации». Он постановил, что их вина не доказана [32] .
Броз вернулся на мельницу в селе Велико Тройство. 2 февраля 1924 года у них с Пелагеей родился сын Жарко — единственный из всех их детей, кто выжил. Между тем после ареста Броз окончательно превратился в глазах властей в «неблагонадежный элемент». Его то и дело вызывали на допросы в полицию и приходили к нему домой с обысками. Еще больше осложнилась его жизнь после того, как летом 1925 года
32
Ridli D.Tito: Biografija. Novi Sad, 1998. S. 73.
Обсудив ситуацию с товарищами по партии, Броз решил устроиться на судоверфи в Кралевице, городе на побережье Адриатики: он хотел быть «в гуще рабочих масс».
Кралевица находится рядом с полуостровом Истра, который после Первой мировой войны достался Италии, хотя Королевство СХС тоже претендовало на него. С итальянцами велись постоянные пограничные споры, и их отголоски сказывались даже на работе верфи, на которую устроился Броз. Согласно договоренностям итальянцы передали соседям несколько захваченных ими во время войны катеров, принадлежавших Австро-Венгрии. Но перед этой передачей они разобрали их чуть ли не до винтика, сняв самые ценные узлы и механизмы. Рабочие верфи смогли их восстановить, и, вспоминая об этом, Тито не скрывал гордости. «Когда первый торпедный катер вышел в испытательный рейс, нашей радости не было предела, — рассказывал он. — Поршни надрывно скрипели, и мы переживали, как бы старое железо не треснуло под давлением. Но все прошло хорошо» [33] .
33
Dedijer V.Novi prilozi za biografiju Josipa Broza Tita. Rieka, Zagreb, 1980. T. 1.S. 121.
Тито до конца жизни любил различные механизмы и с удовольствием возился с ними. Однако в Кралевице работа механика скорее нужна была ему для основной — политической — деятельности. Он организовал ячейку компартии, а также спортивный и художественный кружки для рабочих и постарался, чтобы для них в Загребе купили музыкальные инструменты. Тито передал в кружок свою библиотеку из пятидесяти книг. Среди них были «Железная пята» Джека Лондона, «Женщина и социализм» Августа Бебеля и «Мать» Горького. По словам Тито, свой дом, где он жил с женой и сыном, он превратил в клуб-читальню для рабочих.
Между тем администрация задерживала зарплату рабочим на целых семь недель и среди них зрело недовольство. Броз призвал к забастовке. Она продолжалась девять дней, после чего администрация пошла на уступки и выплатила рабочим все долги. Однако главных зачинщиков «беспорядков» она все же уволила. Среди них был и Тито.
И снова перед ним возникала проблема: что делать? На этот раз он оставил Пелагею и сына в Кралевице, а сам отправился в Сербию. Там он устроился в вагонное депо города Смедеревская Паланка. Работа в депо предоставляла богатый материал для партийной деятельности, чем Броз, конечно, не замедлил воспользоваться.
17 марта 1927 года в профсоюзной газете «Организовани радник» в Загребе появилась статья, в которой рассказывалось о тяжелом положении рабочих в депо Смедеревской Палан-ки. Статья была подписана псевдонимом «Брадоп». Считается, что из-за этой статьи его и уволили из депо. Но была и другая причина — он заступился за рабочего, которого подвергли несправедливому штрафу.
К этому времени Броз был хорошо известен полиции, и никто из работодателей не хотел брать «бунтовщика» и «коммуниста». В партии решили перевести Иосипа на исключительно партийно-профсоюзную работу. Вскоре его назначили секретарем профсоюза рабочих-металлистов Загреба, а потом — и всей Хорватии. «Мне было тогда 35 лет, — вспоминал Тито, — и эти события стали переломным моментом в моей жизни, так как я стал руководителем в рабочем движении и теперь занимался только им» [34] . Весной 1927 года Иосип Броз окончательно превратился в «профессионального революционера».
34
Цит. по: Ridli D.Tito: Biografija. Novi Sad, 1998. S. 78.
Коммунист-профессионал
Новый, 1927
Пелагея в 1926 году тоже вступила в КПЮ и вполне понимала все трудности и опасности, которым подвергался ее муж. Много лет спустя, в 1977 году, встречаясь с делегацией загребских коммунистов, Тито сказал, что тогда перед ним встал вопрос: кормить себя, жену и ребенка или же бороться за идеи коммунизма. «Я всем пожертвовал, чтобы заниматься этим (политикой. — Е. М.)», — заметил он [35] .
35
Цит. no: Cumuh П. Тито — тајна века. Београд, 2010. С. 35.
Летом 1927 года он стал не только профсоюзным лидером, но и одним из руководителей загребской партийной организации. Она тогда считалась многочисленной — в ней состояло около 80 человек.
Всего лишь за семь лет властям удалось нанести сильный удар по коммунистам. Если в 1921 году в партии было почти 60 тысяч членов, то в 1927-м — чуть больше трех тысяч. Ее раздирали споры и конфликты между различными фракциями. «Правые» во главе с одним из основателей КПЮ профессором Белградского университета, математиком и философом Симой Марковичем считали развитие нелегальной деятельности тупиковым путем. «Левые», наоборот, утверждали, что главное значение имеет как раз нелегальная работа, а некоторые из них призывали к сбору оружия, подготовке вооруженного восстания и даже не исключали проведение терактов против наиболее одиозных представителей властей и крайне правых организаций.
Разделяло их и отношение к национальному вопросу. «Правые» считали, что его можно решить путем реформ, в рамках конституции. «Левые» же были убеждены, что его решит только революция и свержение династии Карагеоргиевичей. Первых поддерживали в основном сербы, вторых — хорваты, недовольные сербской доминацией в стране. В январе 1924 года в Белграде прошла нелегальная III конференция КПЮ. Сторонники Симы Марковича потерпели поражение, а его самого обвинили в «великосербском шовинизме». Конференция вообще заклеймила «великосербский режим» и приняла резолюцию, в которой настаивала на праве наций на самоопределение, вплоть до отделения [36] .
36
История Югославии. М. 1963. Т. 2 С.73.
Симпатии Тито были на стороне «левых», хотя и не крайних радикалов. Полиция теперь не оставляла его в покое. В один июльский день 1927 года, когда он работал в загребском комитете профсоюза металлистов, к нему вошли несколько полицейских в штатском и сказали, что он арестован. На его вопрос: «За что?» — ответили: «Вы совершили столько нарушений закона, что мы можем арестовать вас когда угодно и предъявить не меньше десятка обвинений!» Полиция обыскала штаб-квартиру профсоюза и квартиру самого Броза. У него изъяли вырезанную из газеты фотографию Ленина, выписку из книги загса о браке с Пелагеей, удостоверение, выданное советскими властями в Омске, письма и книги. Его самого в наручниках отправили в тюрьму города Огулин. Были арестованы еще шесть его товарищей, работавших на верфи в Кралевице. Однако его отделили от остальных и посадили в камеру с уголовниками. Впрочем, его это не пугало — он не боялся уголовников и не презирал их. Более того, он рассказывал ворам и мошенникам о профсоюзах и о том, чего добиваются коммунисты.
С точки зрения современной российской действительности, обстановка в тогдашней Югославии была довольно странной. Коммунистов и противников режима преследовали, но при этом суды вовсе не «штамповали» приговоры. Обвинение в «коммунистической деятельности» требовалось еще доказать, что не всегда удавалось.
Процесс по делу Броза проходил в октябре 1927 года и был закрытым по соображениям «государственной безопасности». Броза признали виновным, и он получил семь месяцев заключения. Приговор был не слишком суровым: суд решил, что его принадлежность к КПЮ доказать полностью не удалось. Но адвокатов и самого Тито он не устроил, и они обжаловали его. Дальше произошло странное: Иосипа почему-то выпустили на свободу до рассмотрения его апелляции. Он сразу же перешел на нелегальное положение и в суд уже не явился.