Ипатия – душа Александрии

Кингсли Чарльз

– Нет ничего проще, как сбросить их в канал, если они услышали что-либо, – произнес Рафаэль, следуя с невозмутимым спокойствием за взволнованным префектом.

Бедный Орест остановился, дойдя до покоев, выходивших во внутренний двор. Тут он знаком подозвал еврея, запер дверь, бросился в кресло, уперся руками в колени и, охваченный страхом и смятением, уставился в лицо Рафаэлю.

– Расскажи мне все, все немедленно!

– Я уже сказал тебе все, что знаю, – ответил Рафаэль, спокойно опускаясь на диван и играя кинжалом, украшенным драгоценными камнями. – Я думал, что тебе известна эта тайна, а то бы я ничего не сказал. Меня ведь это не касается.

Оресту, как большинству слабых и развращенных людей, в особенности римлян, была присуща звериная жестокость, и она теперь проснулась в нем.

– Ад

и фурии! Бесстыдный провинциальный раб! Твоя наглость не знает границ. Знаешь ли ты, кто я, проклятый еврей? Открой мне без утайки всю правду, или, клянусь головой императора, я ее вырву у тебя раскаленными клещами.

На лице Рафаэля появилось упрямое выражение. Зловещее спокойствие сквозило в его улыбке, когда он произнес:

– Тогда, мой милый наместник, ты окажешься первым человеком на земле, который заставил меня, еврея, сказать или сделать то, чего я не хочу.

– Увидим! – воскликнул Орест. – Сюда, рабы! – и он громко хлопнул в ладоши.

– Успокойся, уважаемый, – произнес Рафаэль, приподнимаясь. – Дверь заперта, перед окнами сетка от москитов, а этот кинжал отравлен. Если со мной что-либо случится, ты смертельно оскорбишь всех еврейских ростовщиков и, кроме того, будешь умирать в мучительной трехдневной агонии. Тебе не удастся занять денег у Мириам. Ты потеряешь самого денежного из твоих друзей и оставишь финансы префектуры, равно как и свои собственные, в плачевном состоянии. Гораздо благоразумнее будет, если ты спокойно сядешь и выслушаешь то, что я могу тебе сообщить как философ и преданный ученик Ипатии. Не можешь же ты требовать от человека, чтобы он сказал тебе то, чего сам не знает.

Орест, оглядев комнату и убедившись, что ускользнуть нельзя, опять спокойно уселся в кресло. Когда рабы стали стучать в дверь, он настолько уже овладел собой, что приказал прислать не палача, а мальчика с вином.

– Ах вы, евреи, – сказал он, пытаясь смехом загладить свою вспышку. – Вы до сих пор остались такими же воплощенными дьяволами, какими были при Тите!

– Именно, мой милый префект. Но обсудим сначала это дело, которое, действительно, важно, по крайней мере, для язычников. Гераклиан в любом случае поднимет восстание – это я узнал от Синезия. Он снарядил войско, уже готов отплыть в Остию, задержал собственные суда с пшеницей и собирается написать тебе, чтобы ты попридержал и свой груз, дабы таким образом уморить голодом и вечный город, и готов, и сенат, и императора, и всю Кампанью. Конечно, только от тебя зависит, согласится или нет на это разумное и, пожалуй, незначительное требование.

– А это, в свою очередь, зависит от его планов.

– В самом деле, нельзя требовать, чтобы ты… мы будем выражаться иносказательно… Если вся затея не стоит связанных с нею трудов…

Орест сидел в глубоком раздумье.

– Нет, – произнес он почти бессознательно, но тут же гневно взглянул на еврея: он боялся выдать себя. – А почем мне знать, не расставляешь ли ты мне одну из своих адских ловушек? Скажи мне, как узнал ты обо всем этом, или, клянусь Геркулесом [26] , – в это мгновение он совершенно забыл о своем христианском вероисповедании, – клянусь Геркулесом и двенадцатью олимпийцами…

26

Геркулес (Геракл). Легендарный греческий герой – сын Зевса и смертной женщины Алкмены; вынужден был служить царю Эврисфею, на службе которого совершил свои 12 подвигов. Все эти подвиги имели цель: освобождение людей от чудовищ или облегчение жизни человеческого рода. Поэтому Геркулес принадлежал к числу божеств, наиболее популярных среди трудовых классов греческого и римского народов. После смерти был взят Зевсом на небо.

– Не употребляй выражений, недостойных философа. Я почерпнул эти сведения из верного и простого источника. Гераклиан вел переговоры о займе с раввинами Карфагена, но из-за боязни и верноподданнических чувств они в конце концов отказали ему. Он знал, как и все мудрые наместники, что евреям бесполезно угрожать, и поэтому обратился ко мне. Я никогда не давал денег взаймы, – это противно духу философии, но я его

свел со старой Мириам, которая не побоится вести дела с самим чертом. Не знаю, получит ли он деньги, знаю только, что мы владеем его тайной. Если же потребуются все подробности, то тебе их сообщит старуха, которая любит интриги не меньше фалернского вина.

– Так, так… Ты истинный друг…

– Да, без сомнения. А вот и Ганимед [27] с вином, – он является как раз вовремя. Да здравствует богиня мудрых советов, мой благородный повелитель! Что за вино!

– Настоящее сирийское – огонь и мед! Ему исполнится четырнадцать лет в следующий сбор винограда. Уходи, Ганимед! Смотри не подслушивай! Итак, о чем же мечтает наместник?

– Он жаждет получить вознаграждение за убийство Стилихона [28] .

27

Ганимед – в греческой мифологии – красавец-юноша, сын троянского царя, был унесен посланным Зевсом орлом на небо, где сделался любимцем и виночерпием Зевса.

28

Стилихон Флавий (родился в половине IV в. н. э., точная дата неизвестна). Родом вандал, блестящий римский полководец, вел непрерывную борьбу с германцами, дважды отразил Алариха. Был предательски убит завистливым императором Гонорием в 408 году.

– Как? Разве ему не достаточно быть властителем Африки?

– Я думаю, он считает, что это звание вполне оплачено его заслугами за последние три года.

– Да, он спас Африку.

– А следовательно, и Египет. Ты вместе с императором в долгу у него.

– Дорогой друг, мои долги слишком многочисленны, чтобы я мог надеяться погасить когда-либо хоть один из них. Какую же награду он требует?

– Порфиру.

Орест встрепенулся и погрузился в глубокое раздумье. Рафаэль наблюдал за ним несколько мгновений.

– Могу я теперь удалиться, мой благородный патриций? Я сказал все, что знал. Если я теперь не отправлюсь домой, чтобы закусить и подкрепиться, то вряд ли успею разыскать для тебя старую Мириам и обговорить с ней наше небольшое дельце до заката солнца.

– Постой! Как велика численность его войска?

– Уверяют, что около сорока тысяч. Бессовестные донатисты [29] пойдут за ним все, как один человек, если только его финансы позволят ему заменить их деревянные дубинки стальным оружием.

29

Донатизм. Секта в африканской церкви, возглавлявшаяся епископом Донатом, жившим в IV веке. Донатисты боролись с политикой римских пап и восточных патриархов, стремившихся путем уступок завоевать расположение императоров и опереться на светскую власть. В области церковного управления донатисты отстаивали независимость местных церковных организаций в противовес централистским тенденциям Рима и Византии. Эта оппозиционность по отношению к светской власти снискала донатистам расположение жестоко эксплуатируемых демократических классов населения. Во второй половине IV века в африканских провинциях Римской империи произошло восстание христиан и рабов, так называемая «агонистика», в котором принимало участие донатистское духовенство. Восстание было потоплено в крови, и после этого донатисты как массовая церковная организация перестали существовать.

– Прекрасно, ступай… Так! Сто тысяч было бы достаточно, – произнес он задумчиво, когда Рафаэль с низким поклоном покинул комнату. – Он не наберет столько. И все-таки, право, не знаю… У этого человека голова Юлия Цезаря. Арсений, этот безумец, поговаривал о присоединении Египта к Западной империи. Мысль недурна. Гераклиан – римский император, я – неограниченный владыка по эту сторону моря… Затем нужно хорошенько стравить донатистов и церковников, чтобы они с полным благодушием перерезали друг другу горло… Не иметь более на шее Кирилла с его шпионством и сплетнями… Это было бы недурно… Но сколько хлопот и треволнений!