Ирландская колдунья
Шрифт:
«Ну конечно, — подумал рыцарь, — в этой проклятой колдовской лощине!»
— Десять лет я ждала, когда смогу вернуться домой, и не думай, Реймонд де Клер, что твое внимание удержит меня от… — Она поперхнулась и умолкла, увидев еще одну фигуру.
Все мышцы в ее теле сковало от напряжения. Ошеломленная, бледная, Фиона во все глаза смотрела на человека, которого не желала видеть до конца своих дней.
На Йена Магуайра.
— Что ему здесь надо? — слетело с пересохших уст.
— Он приехал по моей просьбе…
У чародейки был такой вид, будто она вот-вот потеряет сознание. Де Клер кинулся было на помощь, но Фиона грубо оттолкнула его, по-прежнему не сводя глаз с Магуайра. Наконец она стряхнула оцепенение, вихрем развернулась и была такова. Реймонд мрачно уставился на Йена.
— Некоторые женщины слишком нервничают в моем присутствии, — пробормотал Йен, чувствуя себя крайне неловко.
Глаза Реймонда внезапно вспыхнули, но он поспешил следом за чародейкой. Йен не отставал от него ни на шаг, преследуя Фиону в узких переходах.
— Фиона! Стой!
Но она даже не обернулась. Лавируя между слугами, Фиона пересекла главный зал.
У двери во внутренний двор де Клер припустил чуть ли не бегом и успел поймать Фиону за локоть. Чародейка обернулась так резко, что рыцарь отшатнулся от неожиданности.
— Не смей ко мне прикасаться! Не смей!
— Фиона, да что с тобой, ради всего святого?
— Я могу тебе все объяснить, — раздался у него за спиной голос Магуайра.
— Нет! Ни слова ни одной живой душе, иначе… иначе я превращу тебя в окуня и скормлю ястребу!
Среди слуг раздались испуганные восклицания, и вокруг троицы моментально образовалась пустота. Фиона запоздало пожалела о том, что позволила своим чувствам выйти из-под контроля. Эта ошибка могла стоить ей всего, что было заработано таким тяжким трудом в последние дни. Как будто мало того, что Йен Магуайр уже стоил ей лучших лет ее жизни! Нет уж, она не собирается жертвовать ради него еще десятью годами!
— Делай как знаешь, Фиона, — ответил Йен, стараясь не выдать свой страх и глядя ей прямо в глаза. — Я это заслужил.
— Да, клянусь святыми духами этой земли, ты заслужил суровую кару! Это не я, а ты должен был носить шра… — Чародейка умолкла и помчалась прочь, проклиная свою несдержанность.
— Пожалуйста, не уходи! — крикнул Йен ей вслед.
— Фиона! — вскричал Реймонд с таким отчаянием, что она невольно замедлила шаги и оглянулась. Его лицо, столь дорогое Фионе, было полно боли и растерянности.
— Со мной ничего не случится. Но пока он здесь, мне в замке делать нечего!
— О-ох! — вырвалось у Реймонда. Он едва успел перехватить ее у ворот. Интересно, ему так и придется всю оставшуюся жизнь гоняться за этой сумасбродкой?
— Фиона! — мягко окликнул ее Йен, снова оказавшийся рядом. — Поговори со мной. Я тебя умоляю!
— Мне не о чем с тобой говорить! — выпалила
— Но мне есть что тебе сказать!
— Не из-за твоих ли слов, — язвительно напомнила она, — мне уже пришлось пострадать?
— Пожалуйста! — Йен опустился на одно колено, и от неожиданности Реймонд даже выпустил локоть Фионы. Рыцарь не верил своим глазам.
— Ох! — раздраженно вздохнула Фиона. — Вставай, Йен! Не могу не признаться — мне приятно видеть, как ты унижаешься ради меня, но это ничего не изменит. Встань и веди себя по-мужски!
Йен встал и замер в ожидании. Решит ли она уйти или останется? А Фиона смотрела на Реймонда. Больше всего ее терзало то, что он стал свидетелем этой сцены. И зачем только Йен вернулся? Все Магуайры — упрямцы, и он не уберется из замка, пока не вытрясет из нее всю душу. Как будто ей приятно вспоминать о том кошмаре, в который он втравил ее десять лет назад! Фиона потащилась обратно в кабинет. Йен хотел было пойти следом, но Реймонд задержал его:
— Ты здорово досадил ей, Йен.
— Я сделал гораздо хуже, — ответил он и зашагал за чародейкой.
Фиона видела, что Реймонд хочет присутствовать при их объяснении, но не впустила его в кабинет. Пусть обижается сколько хочет. Она так злилась на Йена, что не отвечала за себя. Не дай Бог, ее ярость вырвется из-под контроля — тогда запросто может пострадать невинный человек.
И чародейка захлопнула дверь у Реймонда перед носом.
Затем она подошла к окну и распахнула ставни с розовыми стеклами. Ее лицо овеял ласковый ветерок, и Фиона вспомнила, как любила сидеть возле этого окна ее мать.
Йен смотрел ей в спину и чувствовал, какая боль и обида кипят в ее душе. Даже в самой комнате стало душно, несмотря на распахнутое окно. Ну что ж, будь что будет. И Йен начал свою речь.
— Как только я оказался здесь, я думал лишь о том, что могу встретить тебя.
— Стало быть, тебе крупно повезло.
Йен перевел дыхание, стараясь совладать со страхом. Вряд ли ему когда-нибудь удастся помириться с Фионой. Но он все равно должен попытаться.
— Я горько сожалею о том, что сделал.
— Вот и отлично, — процедила она. — А теперь убирайся.
— Господь свидетель, ты самая упрямая женщина на свете!
— Ты путаешь упрямство и упорство! — Фиона так впилась в подоконник, что казалось, ее ногти вот-вот вонзятся в камень.
— Я понимаю, что ты хочешь сказать. — Йен умолк на минуту и еле слышно промолвил: — Я никогда не видел тебя такой красивой.
— Твоя лесть меня не волнует. То время, когда я могла на нее купиться, давно миновало.
— Тогда я был глупым мальчишкой, Фиона.