Исаак Лакедем
Шрифт:
Растерявшиеся стражники отступили.
Он же, опрокинув жертвенник ногою и воздев над головами окровавленный клинок, возгласил:
— Всякий, кто ревнует по законе и стоит в завете, да идет вслед за мною!
И пустился он в бегство вместе с пятью своими сыновьями, укрывшись высоко в горах и оставив на произвол судьбы и дом свой, и все имущество свое.
За ним последовали многие; «преданные правде и закону», они укрылись в пустыне, в потаенных местах.
Вот так началась славная эпопея, герои которой, пятеро братьев, носили провиденциальное имя
Отряд воинов Антиоха преследовал бегущих и настиг большое число мужчин, женщин и детей. Хотя беглецы были вооружены, но настала суббота, и они, не пожелав ни бежать дальше, ни защищаться, уговорились друг с другом: «Умрем в невинности нашей» — а нападавших встретили словами: «Небо и земля свидетели за нас, что вы несправедливо губите нас».
И, словно жертвенные агнцы, они подставляли горло мечу. Нападавшие не пощадили ни женщин, ни детей, ни даже скота и вырезали в тот день тысячу человек.
Но пролитая кровь вопияла о мщении, и весь Израиль услышал этот призыв. Первыми откликнулись асидеи, самые храбрые из евреев; они взялись за оружие и явились к Маттафии.
А вслед за ними к нему стеклись все беглецы и преследуемые, умножая число воинов.
Когда стало их достаточно для обороны и нападения, они обрушились на отступников «и поражали в гневе своем нечестивых и в ярости своей мужей беззаконных», убив многих, а остальных вынудив спасаться под защитой язычников и раствориться среди них.
Отвоевав Иерусалим и весь Израиль, Маттафия и пятеро его сыновей двинулись на восток и на запад, к северу и к югу, разрушая святилища, воздвигнутые чужеземным богам.
Но однажды почтенный старец прервал поход, чувствуя приближение смерти, и призвал сыновей к своему ложу.
— Дети мои, — обратился он к ним, — возревнуйте о законе и отдайте жизнь вашу за завет отцов наших. Ныне усилились гордость и испытание, ныне время переворота и гнев ярости. Вспомните же о делах отцов наших, которые они совершили во времена свои, и вы приобретете великую славу и вечное имя. Вот Симон, брат ваш: знаю, что он муж совета, слушайте его во все дни; он будет вам вместо отца. А Иуда Маккавей, крепкий силою от юности своей, да будет у вас начальником войска.
Напутствовав своих чад, он благословил их и, испустив дух на сто сорок шестом году праведной жизни, как сказано, «приложился к отцам своим». Его похоронили в Модине в семейной усыпальнице, и весь Израиль, оплакивая его, погрузился в траур.
С этого времени, как повелел старец, Симон стал головой, а Иуда — десницей; началась долгая, яростная, смертельная борьба.
Аполлоний, наместник Антиоха в Иудее, собрал воедино все свои отряды и двинулся из Самарии во главе большого войска.
Иуда выступил против него, разбил и уничтожил его воинство и его самого, забрал меч убитого и до смерти не держал в руках иного оружия.
Тогда Сирон, другой военачальник Антиоха, правивший в Нижней Сирии, собрал значительное войско и пошел к Вефорону. В своей свите он вез работорговцев, которые должны
Иуда не позволил врагу продвинуться в глубь страны.
Но когда он оказался лицом к лицу с Сироном, его соратники стали убеждать его, что противник в двадцать раз более многочислен, чем его отряд. На это он отвечал:
— У Бога небесного нет различия, многими ли спасти или немногими.
И он обрушился на сирийцев. Те бежали, а сам Сирон едва смог достичь побережья и вернуться на барке в Антиохию.
То же случилось с тремя другими армиями, посланными Антиохом против Иуды, который перебил три тысячи человек у Горгия, пять тысяч — у Лисия и восемь — у Тимофея.
Антиох Эпифан умер от ярости, и наследовал ему его сын Антиох Эвпатор. Новый монарх решил одним ударом покончить с сопротивлением преданных вере, которых он называл горсткой разбойников.
Он снарядил армию в сто тысяч пеших, двадцать тысяч конных воинов и тридцать два слона.
А каждый слон, ведомый погонщиком-индийцем, нес на спине деревянную башню с тридцатью двумя стрелками.
Во главе этой ста тридцати одной тысячи человек царь двинулся на Иерусалим.
Исполинское воинство наводило страх звуками боевых рожков, трубным ревом слонов и ржанием лошадей.
Кавалерия двигалась справа и слева, поддерживая боевой дух пеших ратников звуками труб. Одним боком войско прижималось к горам, другим — выплеснулось на равнину, а когда солнце било в золотые и бронзовые щиты, они отбрасывали на окрестные холмы такой свет, что те, казалось, вспыхивали.
Все бежало перед этой людской лавой; сыновья несли на себе стариков, женщины волокли детей, да и зрелые мужи первыми пускались в бегство — так ужасен был грохот шагов, топот лошадей, такой страх наводили яростно трубившие слоны!
Но Иуда Маккавей вышел наперерез врагу.
Бой был ужасен. В первой же стычке полегло шесть сотен воинов Эвпатора. А один из юношей-иудеев, по имени Елеазар, заметив самого крупного и по-царски разукрашенного слона, подумал, что тот несет на себе самого Антиоха Эвпатора. Он решил обезглавить вражеское войско и приобрести себе вечное имя, а потому, поражая противников направо и налево, мечом проложил себе дорогу к четвероногому чудовищу, нырнул ему под брюхо и снизу вонзил меч в его внутренности. Слон рухнул, и вместе с ним — башня с тридцатью двумя воинами. Но, падая, он раздавил смельчака!
Однако, несмотря на подобные чудеса храбрости, иудеям пришлось отступить; впервые они покидали поле боя не с победой.
Антиох Эвпатор продолжал продвигаться к Иерусалиму, а Иуда и его соратники укрепились в сионской крепости.
Там и осадил их царь.
Осада была долгой. Антиох поставил против стен множество стрелометательных орудий и машин, мечущих копья, камни и огонь.
Иудеи выставили свои устройства для метания.
Война обещала затянуться, как некогда в Трое; Антиох был готов девять лет стоять под стенами святого града, однако два обстоятельства заставили его снять осаду.