Исаак Лакедем
Шрифт:
А увидев чуть подалее Иакова, Зеведеева сына, и его брата Иоанна, что сидели в лодке и чинили сети, учитель позвал их за собой. Рыбари бросили лодку и сети, покинули своего отца, старого Зеведея, и пошли за Христом: так трудно было воспротивиться его мягкому завораживающему голосу, превращавшему приказ в молитву, когда он говорил: «Идите за мною!»
Уже в то время Христом овладел великий замысел: справить Пасху в Иерусалиме и там испытать свои силы. Они пробудились в нем недавно, но это не умаляло их власти над людьми и вещами, хотя пока что его уверенность в себе питали лишь слова самоотречения, повторяемые Иоанном Крестителем,
И вот в сопровождении шести первых учеников Иисус отправился в Иерусалим.
Мы уже рассказывали, что представлял собой Иерусалим в дни религиозных торжеств, упоминали о переполненных постоялых дворах, палатках на больших площадях, о паломниках, заполнивших театральные перистили и даже портики храма.
В храмовом притворе, да и в самом храме возникала своего рода ярмарка. Продавцы с громкими криками переманивали покупателей, чуть не силой вырывали их друг у друга, предлагая голубей, барашков и даже жертвенных быков. Священники терпели торговцев, ибо имели прибыль. И поскольку оживленный торг шел круглый год, а перед праздниками народу еще прибавлялось, то это место облюбовали также меновщики со столиками, на которых громоздились мешочки с серебром и кучки золота.
Среди гомона торгующих и покупающих, зазываний меновщиков, перезвона золотых и серебряных монет, блеянья и мычания по ступеням поднялся человек с бичом. Он вступил в притвор, огляделся и воскликнул:
— Возьмите это отсюда, и дома Отца моего не делайте домом торговли! Поскольку те, к кому он обращался, не спешили повиноваться, он поднял бич, и хотя тот был сплетен из тонких веревок, на челе назвавшего храм Господень домом своего Отца запечатлелось такое величие и столько властности зазвенело в его голосе, что меновщики, продавцы, покупатели и перекупщики, толкая друг друга и опрокидывая столы и лавки, в беспорядке ринулись вон и, воздевая руки, скатились вниз по ступеням. Таким грозным показался им Христос, похожий на одного из ангелов, что хлыстами изгнали Гелиодора. Ибо перед ними стоял не кто иной, как Иисус, чей голос обретал необычайную силу, когда ему было угодно переходить от мягкости к повелению:
— Написано: «Дом мой домом молитвы наречется для всех народов», а вы сделали его вертепом разбойников!
Появление Мессии навело на всех такой страх, что, хотя учитель и нарушил законы, прибегнув к насилию в храме, никто не осмелился спросить с него за это. Сам же Иисус, узнав, что незадолго до того Ирод Антипа повелел схватить Иоанна Крестителя, поставившего в вину тетрарху Галилеи женитьбу на племяннице, отправился назад в Капернаум.
Ему предстояло пересечь Самарию. Некогда завоеванная Салманасаром, переместившим ее обитателей за Евфрат, затем вновь заселенная Ассархаддоном, снова разоренная Антиохом Великим, а вслед за ним — Иоанном Гирканом, Самария после ассирийского нашествия сделалась местом, где обитали пришлые люди и идолопоклонники, вечно воевавшие с Иудеей. Оба царства питали друг к другу враждебность и презрение. А потому, чтобы не приходить в Иерусалим, самаряне построили свое особое святилище на горе Гаризим.
Иисус шел по этим землям, но к полудню, утомившись и пройденной дорогой, и жарой, сел под сикоморой у колодезя Иакова. Ученики же отправились в город за провизией. Едва он успел перевести дух, как увидел женщину, пришедшую к источнику за водой, и попросил у нее
Самарянка с удивлением посмотрела на него.
— Что же это? — спросила она. — Ты иудей и у меня, у самарянки, просишь пить?
— Если бы ты знала того, кто говорит тебе: «Дай мне пить», то ты сама просила бы у него, и он дал бы тебе воду живую, — произнес Иисус.
Самарянка, ранее не рассмотревшая его хорошенько, теперь вгляделась в отмеченные мягким благородством черты его лица и воскликнула:
— Господин! Тебе и почерпнуть нечем, а колодезь глубок: откуда же у тебя вода живая?.. Неужто ты больше отца нашего Иакова, который дал нам этот колодезь и сам из него пил, и дети его, и скот его?
— Всякий, пьющий воду сию, — отвечал ей Иисус, — возжаждет опять; а кто будет пить воду, которую я дам ему, тот не будет жаждать вовек; но вода, которую я дам ему, сделается в нем источником воды, текущей в жизнь вечную. Удивление самарянки все возрастало.
— Господин! — взмолилась она. — Дай мне этой воды, чтобы мне не иметь жажды и не приходить сюда черпать.
Иисус кивнул и предложил:
— Пойди, позови мужа твоего и приди сюда. Но она лишь покачала головой:
— У меня нет мужа.
Божий избранник улыбнулся и промолвил:
— Правду ты сказала, что у тебя нет мужа; ибо у тебя было пять мужей и тот, которого ныне имеешь, не муж тебе.
Пристыженная, но и полная почтения, женщина попросила:
— Господи, Господи! Вижу, что ты пророк. Но просвети меня: отцы наши поклонялись на этой горе, что зовется Гаризим, а ваши пророки говорят, что есть только одно место, где должно поклоняться, и находится оно в Иерусалиме.
— Поверь, женщина, — чуть возвысил голос Иисус, — поверь мне, что наступает время, когда и не на горе сей, и не в Иерусалиме будете поклоняться Отцу, ибо Бог есть дух и поклоняющиеся ему должны поклоняться в духе и истине.
— Да, — сказала самарянка. — Знаю, что придет Мессия. Когда он придет, то возвестит нам все.
Несказанная улыбка осветила лицо Спасителя.
— Это я, который говорит с тобою.
Пораженная его ответом, самарянка не могла понять, смеется он над ней или говорит серьезно, но тут подоспели ученики и заговорили, обращаясь к нему со всем почтением, как слуги с повелителем, и рассеяли ее сомнения. Оставив на земле кувшин, она бросилась в город с криком:
— Идите все! Идите! Пойдите, посмотрите человека, который сказал мне все, что я сделала: не он ли Мессия?
На клич этой женщины высыпали люди. Они вышли из города и приблизились к Иисусу.
Но ученики, заботившиеся о том, чтобы он насытился, невзирая на великое стечение народа, стали упрашивать его:
— Учитель, ешь.
Он покачал головой и молвил:
— У меня есть пища, которой вы не знаете. Ученики стали переглядываться, тихо спрашивая друг друга:
— Разве кто принес ему еду?
— Моя пища есть творить волю пославшего меня и совершить дело его.
И пояснил, как всегда прибегнув к иносказанию:
— Не говорите ли вы, что еще четыре месяца и наступит жатва? А я говорю вам: возведите очи ваши и посмотрите на нивы, как они побелели и поспели к жатве.
Тут мысль Иисуса сделалась понятной даже самарянам. Он продолжал, и они поняли, что он — сеятель, а они — жатва. Тогда они привели его в свой город, называемый Сихем. Христос оставался там два дня, а когда ушел, большинство жителей уже успело уверовать в него.