Исцеление любовью
Шрифт:
— Вы угадали, доктор Тейлор! Она сейчас занята с буйным студентом — бедный парень помешался. Его даже пришлось связать, чтобы сделать успокоительный укол. Сейчас опасность вроде бы миновала.
— Доктор Прентис освободилась?
— И да и нет. Доктор Прентис никогда не прерывает сеанса, пока пациент совсем не успокоится и не почувствует себя лучше.
— Понятно, тогда разрешите мне оставить ей записку.
— Конечно!
Кэтлин села за стоявший рядом столик, вырвала чистый листок из своего блокнота и принялась писать:
«Аманда!
Сама понимаешь, я досрочно вернулась из круиза. В ближайшие часы буду дома. Если ты свободна, то загляни. Поговорим!»
Итак, Аманда теперь узнает, что у Патрика есть донор. Кэтлин надеялась, что та не станет выпытывать у нее подробности. Тогда не придется лгать. Что очень важно: ведь за всю свою многолетнюю дружбу они ни разу и ни в чем не обманули друг друга.
Глава 21
Уэствуд
Суббота, 27 апреля 1999 года
Над входной дверью мелодично и мягко зазвенел колокольчик. Аманда! Наконец-то она пришла!
Кэтлин бросилась открывать.
Но на пороге стояла не Аманда. В гости к Кэтлин пришел… Джесс Фалконер! Пришел к ней. В ее дом…
Он стоял в дверях, промокший от дождя, крупные капли стекали с пышных черных волос, струились по шее под воротничок рубашки.
Точно такой предстала ему Кэтлин в первые секунды появления в Мауи. Казалось, теперь они поменялись местами.
Кэтлин знаком предложила ему войти. Джесс перешагнул порог и остановился.
— Спасибо!
— Прошу вас, проходите! Разрешите, я дам вам полотенце. Вытрите голову — она у вас совсем мокрая.
Невольно Кэтлин вспомнила, что в Мауи все происходило точно так же. Тогда он предоставил приют ей. Теперь — она ему. Но здесь была только одна спальня и одна кровать…
— Извините, но мы не в Мауи, — сказала Кэтлин.
— Тем не менее я решил здесь задержаться.
Джесс отлично понимал, насколько опасно оставаться одному в его положении. Хотя всегда презирал опасности и не бегал от них.
— Как вы себя чувствуете? — с беспокойством спросила Кэтлин.
— Скажу так: в какой-то степени ощущаю похудание своего тазобедренного сустава на небольшой ломтик костного мозга. И что мне немного недостает крови.
— Так! Вы отдыхали днем?
— Да. Я последовал вашему совету.
— И начали с того, что отправились гулять под проливным дождем? Очень мило! Это вместо того, чтобы лежать в теплой постели!
— Вы все время твердите мне об этом, доктор! Предлагаете лечь в постель. Может быть, именно поэтому я и потерял покой.
Потерял покой из-за меня? Желал быть со мной?
Джессу показалось, что он прочел эти вопросы в ее
— У меня кое-что есть для вас, Кэтлин. Я хотел отправить это к вам в офис в понедельник, но потом решил привезти и вручить лично.
Это «кое-что» лежало в рекламной сумке, на которой было написано большими буквами: «Ювелиры Кастилии» и «Беверли-Хиллз». Первое название относилось к небольшому киоску на борту теплохода «Королева Елизавета», где Майкл купил для Мэгги очаровательную нитку жемчуга. А в «Беверли-Хиллз» она продала свое жемчужное ожерелье, полученное в подарок.
— Вы, верно, уже знаете, что эта нитка — искусственная, — тихо сказала Кэтлин. — Но для меня она особенно дорога. Как хорошо, что вы ее не продали! Спасибо!
— Я обо всем догадался, а потому и не продал.
Джесс протянул руку и отвел в сторону густой локон, сбившийся на лицо Кэтлин, и долго смотрел ей в глаза. Ему хотелось поцеловать ее и сжать в объятиях до боли. Но вместо этого Джесс быстро отдернул руку. Снова взглянув в глаза Кэтлин, он прочел в них разочарование и… неуверенность. Как будто она еще не поняла, что Джесс хотел ее. Он же снова нежно провел ладонью по ее волосам.
— Я очень хотел бы побыть с вами в постели, Кэтлин, и как можно дольше. Если вы согласны, то это может произойти сегодня ночью.
— Но у вас еще не зажила рана…
— Не выдумывайте, Кэтлин! Не ищите предлогов. Просто скажите мне — нет! Или промолчите, не говоря — да! Все зависит только от вашего желания. Выбирайте.
Это должен быть ваш выбор, Кэтлин. Я не могу сделать его сам.
Но мы ведь совсем не знаем друг друга, Джесс!
Подобный предлог Джесс сразу бы отверг. К тому же он был бы фальшив и лжив. А Кэтлин лгать не умела.
Ведь она и Джесс знали друг друга. Во всяком случае, она его знала. Этого льва. Пастуха. Тень. Холодный камень…
А знал ли ее Джесс? Знал. Но не ее, а о ней. Знал, что она дома ходит во фланелевом халате. Что переживает, как и он, за Патрика. Что посвятила себя спасению больных сердец. В том числе — и его собственного…
Но Джесс не мог понять главного: Кэтлин Тейлор была такой же смекалистой, как героини его романов, и добра сердцем, как ее мать Мэгги…
— Подумайте, Кэтлин, — тихо сказал Джесс. — И не надо сомневаться. Ладно?
— Ладно. Я подумаю.
Он ласково улыбнулся:
— Тогда — спокойной ночи!
— Спокойной ночи!
Джесс повернулся и, перешагнув порог, исчез за стеной дождя. Кэтлин не задержала его.
Тогда, в Мауи, Джесс не дал ей вернуться в бушевавшую бурю, потому что его лев гулял на свободе. Теперь же, в Лос-Анджелесе, она позволила льву уйти. Потому что Джесс говорил правду: Кэтлин надо было обрести уверенность, здраво оценить свои чувства и подумать о тех последствиях, которые мог бы иметь столь рискованный шаг для ее собственного трепещущего сердца.