Исцели меня любовью
Шрифт:
В это время из расщелины послышался разгневанный голос какого-то солдата:
– Ах ты, распроклятая скотина! Я заставлю тебя идти вперед. Иди, не то привяжу тебе к хвосту ежа!
Роберт мигом вскочил на Барстоу и подал руку Элдсуайт, помогая ей сесть сзади.
– Скорее в Уикерем, миледи. Или все равно куда – по тропе, ведущей вниз, к подножию горы.
Роберт пришпорил коня, и вскоре лязг железных доспехов и крики воинов остались далеко позади.
Махат держала Цереру под уздцы. Лошадь тихо ржала. Она смотрела на диких пони с длинной шерстью на ногах и на бороде. Резвые дикие пони бегали по освещенному лунным светом лугу
Церера топала копытами и незаметно отодвигалась от Махат. Девушка крепче ухватила поводья. Она нашла кобылу леди Элдсуайт в лесу, где та бродила в табуне вместе с дикими пони. Сначала Махат хотела прогнать из леса лошадь, причинявшую всем одно беспокойство. Однако Сафия – наставница Махат – попросила девушку привести ей лошадь леди Элдсуайт.
– Ну-ну, успокойся, – сказала Сафия. И лошадь присмирела.
Махат почувствовала вспышку ревности. Она – не самая первая среди учеников ее наставницы. И далеко не самая лучшая. Полюбит ли когда-нибудь ее Сафия также сильно, как любит Элдсуайт из Креналдена?
Она сняла из-за спины лук со стрелами.
– Госпожа, леди Элдсуайт сбежала из хижины отшельника. Она вместе с рыцарем сэром Робертом Бретоном, коневодом из замка Хиллсборо.
Сафия молчала. Она смотрела на женщин, купавшихся в озере, над которым клубился пар. Эти восемь женщин сбежали из замка Креналден. Они спасались в лесу от побоев, ища убежища среди Плачущих Женщин, которые звали Сафию своей наставницей. Среди них были молодые и старые, замужние и одинокие. Многим, спасавшимся от вражеских солдат, не удалось избежать изнасилования. Их жалобные вопли и причитания разносил по лесу ветер.
Этот священный ритуал призван излечить их душевные раны. Церемония одинакова для всех новеньких, кто только что присоединился к Плачущим Женщинам. Искупавшись в озере при лунном свете, они должны возродиться для новой, более счастливой жизни. Это очистит их тела и души. Женщины должны отказаться от собственности и взять в руки оружие.
Искупавшись, женщины вышли из воды, чувствуя себя обновленными. Каждая получила узелок со своей старой одеждой, а также лук со стрелами или короткий меч.
Целеста, сестра Махат, стала бросать отстриженные у женщин пряди волос в узелки со старой ненужной одеждой – распоротыми платьями, сорочками, вуалями. Все это им больше не понадобится. Затем она поднесла к груде узелков зажженный факел.
При свете костра, на котором сгорала их одежда, женщины торжественно облачались в блузы, бриджи, гетры и накидки с капюшоном, которые символизировали их новую жизнь среди Плачущих Женщин. Издали их нельзя было принять за женщин. Но именно этого они и добивались.
Махат смущенно кашлянула, не зная, удобно ли прерывать размышления наставницы.
– Миледи, – робко прошептала она. – Я привела ее лошадь, как вы мне велели. Хотите, чтобы я также привела к вам леди Элдсуайт?
Сафия откинула капюшон. Ее красивое лицо было бесстрастным, а в темных умных глазах притаилась печаль. Махат каждый раз удивлялась тому, какая гладкая у Сафии кожа. Казалось, время не властно над этой удивительной женщиной. Нежное лицо обрамляли стриженые седые волосы, а ее хрупкая на вид фигура была гибкой и грациозной. Сафия была одета в блузу темно-зеленого цвета – цвета леса. На шее она носила крученое золотое ожерелье, запястья украшали браслеты. Ее украшения таинственно поблескивали при свете луны. «Она такая же красивая, какой была в тот день, когда я впервые ее увидела, – подумала Махат, – в тот самый день, когда она, рыдая, пришла к нам в лагерь». Сафия бежала из замка Креналден. Ее преследовали злые рычащие псы, готовые разорвать ее на части. Дело в том, что Сафию обвинили в колдовстве. Точно так же, как многих других женщин из этого лагеря. Но здесь, в лесу, на лоне природы, все грехи – настоящие или вымышленные – были прощены. Даже страшный грех быть колдуньей, заговаривающей лошадей.
Сафия взяла Махат за руки и заглянула ей в. глаза:
– Ну а как сама леди Элдсуайт? С ней все в порядке? Она жива, здорова?
– Да, госпожа.
– Кто виноват в ее несчастье? Тот коневод?
– Нет. Напротив, он помог ей скрыться от Джона Гилроя и убежать от солдат, которые внезапно нагрянули в хижину отшельника.
Сафия облегченно вздохнула, затем снова повернулась к своим подопечным. Вопли женщин и причитания прекратились. Так было всегда. Иногда одна-две женщины могли проплакать всю ночь, до утра. Но со временем они окрепнут духом. Зря местные жители и пришлые охотники прозвали их небольшое общество Плачущими Женщинами. Можно подумать, что они только и делают, что рыдают и стенают, оплакивая свою злую судьбу. Но это совеем не так. На самом деле они сильны. Их довольно много – несколько сотен женщин живут здесь, под сенью леса. И все считают мудрую Сафию – колдунью, заговаривающую лошадей, – своей предводительницей. Бремя свалившейся на Сафию ответственности не могло не сказаться на ней. Она давно устала бороться, и Махат знала, что Сафия не задержится е ними надолго. Она слишком часто говорила о том, что хочет возвратиться на родину.
Целеста вела в лагерь новых женщин.
– Госпожа, – тихо позвала Махат. – Хотите, чтобы мы привели вам леди Элдсуайт?
– Нет, – также тихо ответила Сафия. – Она пока не нуждается во мне. Но это лишь до поры до времени.
У Махат отлегло от сердца. Ей не хотелось приводить Элдсуайт из Креналдена в лагерь Плачущих Женщин. В лагере должна быть только одна колдунья, заговаривающая лошадей, которая со временем сменит на посту предводительницы госпожу Сафию. И Махат намеревалась стать именно этой женщиной. Она скрестила руки на груди.
– А как быть с ним, госпожа? – спросила она. – Мы оставим коневода в покое?
Сафия подошла к стаду диких пони, которые вошли в озеро, чтобы напиться воды. Среди них была молодая кобыла с двумя жеребятами, похожими друг на друга, как две капли воды. Они стояли рядом, и один из них игриво покусывал другого за холку.
– Да, Махат. Остальным скажите, чтобы не трогали леди Элдсуайт и ее коневода. Пусть идут своей дорогой. А вот люди Джона Гилроя должны понести наказание за то, что вторглись без разрешения в наш заповедный лес. Заманите их к берегу озера. Пусть зайдут в воду в железных доспехах. Надолго ли их тогда хватит?
Сафия накинула на голову капюшон и пошла по тропинке.
Махат оседлала Цереру, поскакала галопом к тропе, ведущей к хижине отшельника, мимо леса, где сотня крепких телом и духом женщин следила за каждым шагом ничего не подозревавших солдат.
Элдсуайт и сэр Роберт проезжали по общинным полям, простиравшимся вокруг леса Белуэй. Полуденное солнце нещадно палило. Спина Барстоу стала скользкой от пота. Здесь, на открытом пространстве, под раскаленным добела солнцем, было жарче, чем в кузнечной мастерской.