Исчадие Кромки. Часть 2
Шрифт:
— Так вот, господа хорошие, — наконец-то продолжил я свою речь, — я, бы, возможно, и передумал, если бы вы…
— Да что мы-то? Что? — первым не выдержал Леший, он даже на ноги вскочил, и принялся нервно ходить вокруг Скатерти.
— А то! Вы, родные мои, — я «навел» указательный палец сначала на Лешего, а затем ткнул им и в направлении Водяного, — что-то темните. Всей правды не рассказываете! Ведь я не смогу выбраться из этой чащобы? Не так ли, Батюшка Леший?
— Кто вам сказал? — Леший застыл с поднятой ногой, словно на мгновение
— Ты чего несешь, пенёк трухлявый? — Раздувшийся словно недельный утопленник, подскочил на свои перепончатые лапы Водяной, явно намеревающийся вцепиться в бороду своему единственному и ненаглядному другу. — Я нем, словно рыба! А вот ты…
— Тихо-тихо! Остыньте, горячие финские парни! — пресек я намечающуюся потасовку. — Никто из вас ничего не говорил! Однако, имеющий голову, может сложить разрозненные факты в одно целое. Тут, в общем-то, и не надо быть семи пядей во лбу!
— Так ты сам догадался? — наконец выдал Водяной, вновь грузно шлепаясь на толстую задницу подле скатерти.
— Но как? — Леший тоже «отмер», поставив вторую ногу на землю.
— Ребятки, вы тут просто замшели в одиночестве, — ответил я. — И мозги у вас тиной заросли. В общем, долго объяснять, как я вас вычислил. Но мы сейчас не об этом…
— А о чём? — затупил Леший, тоже возвращаясь на своё место.
— А о том, что врать — нехорошо! — строго произнёс я, поглядывая то на одного, то на другого Владыку. — Рассказали бы без утайки, что отсюда выбраться нельзя — может, и я бы по-другому поступил.
— Прости, дураков, Хоттабыч! — булькнул Водяной, первым признавая свою ошибку. — Действительно мы тут совсем одичали в одиночестве. А с тобой хоть какое-то разнообразие… И не только в пище…
— Ну, да, вкусно пожрать вы любите, — поддел я своих собеседников.
— А кто ж не любит? — осклабился Озёрный Владыка.
— Так что деваться вам всё равно некуда, Гассан Хоттабыч, — произнес Леший. — Из моего леса не выйти.
— А пробовал, твое лесное могущество? — на всякий случай уточнил я.
— А как же? Пробовал! Даже несколько раз — но всё без толку! — признался Леший. — Но оно мне и не надо — хозяйство у меня большое, на которое, кстати, и не посягает никто. Лешачиху бы мне еще… — размечтался он. — А то такая тоска иногда поедом заедает — спасу нет! — признался он. — А так — жить вполне можно, — подытожил он. — И вы со своим котом привыкнете, Гасан Хоттабович! Я ему такую кошечку лесную приведу…
— Да какое это житьё! — не согласился со своим приятелем Водяник. — Сплошное прозябание! Вот тут уже всё стоит! — И он чиркнул себя ребром ладони по горлу. — Разве я не прав? А, сучок переросток?
— Да прав, прав… — отмахнулся Леший.
— И как же вы дошли, братцы, до жизни такой? — Вот, собственно,
— Так кабы знать? — Развел руками Лешак.
— Ага, пришла беда, откуда не ждали… — поддержал его Водяной, засовывая целиком в распахнувшуюся до неимоверных размеров пасть огромный хрустящий каравай.
Да-а-а! Таким бы хлебалом, да медку бы черпануть! Я уже и со счету сбился, сколько он их только за утро в свою ненасытную утробу запихнул. Такого борова хрен когда прокормишь! Благо, что Скатерочка моя, знай, подкидывает его мокрейшеству всё новую и новую выпечку.
— Людишек моих заморили, самого лишили Сил… — проглотив каравай, продолжил жаловаться Водяной. — Это только вон, пеньку трухлявому с этим повезло — все мои поля, луга и пастбища себе захапал. Ну, не мои, конечно, людишек моих…
Еще примерно с полчаса Озёрный Владыка плакался мне в жилетку, повествую о своей нелегкой жизни, и о том, каково ему раньше жилось. Я слушал, не перебивая, стараясь не пропустить ни единой мелочи. Но ничего путного выяснить так и не удалось. Пришла какая-то Злая Сила и порушила его процветающее озёрное царство-государство.
Оба Хозяина, и Лесной, и Озёрный, сошлись в одном, кроме своего горького одиночества — что за Могучая Сила обосновалась в самой чащобе леса, никто из них не знал. Никогда она оттуда носа не высовывала и, в принципе, никому жить спокойно (хоть тоскливо и скучно) не мешала.
Однако, попасть к ней, так сказать, «на приём», у того же Лешака ни разу не получилось. Как только он доходил до особой «границы», как его неизменно «заворачивало назад».
— Это сродни моему умению, когда я смертных по лесу плутать заставляю, — пояснил он. — Но куда сильнее.
— А если сапоги и кафтан «шиворот-навыворот» напялить? — уточнил я, вспомнив, как боролся с шуточками Лесного Хозяина.
— Не поможет! — мотнул патлатой головой Лешак. — Другая это Сила… Но попробовать можете. До нужного места я вас доведу. И на границе леса та же история приключается — ни зайти, не выйти!
— Нет, значит выхода, братцы?.. — Задумался я, прикидывая свои дальнейшие действия.
— Нет! — в унисон ответила Нечисть, а звонкое эхо разнесло это «нет» по всему лесу.
— Да как же я забыл-то? — Я даже ладошкой себя по лбу хлопнул. — У меня же такая штукенция имеется…
Я подтянул к себе сумку с упакованными в нее Артефактами: Всепоказывающей Тарелочкой и Волшебными Бобами. За время, проведенное на берегу чудесного озера, на мои «драгоценности» никто больше не покусился. Понимают, бестии лесные, да водные, что это им может основательно боком вылезти.
Нечисть, соскучившись по развлечениям за чертову прорву времени, проведенного в полной изоляции, заинтересованно следила за моими руками. Как будто я какой фокусник-иллюзионист. Ну, что же, не буду огорчать моих скучающих, но радушных хозяев долгим томлением.