Исчезнувший
Шрифт:
Они стояли на маленькой сцене в глубине магазина “Зеркала и дым”, который Бальзак приобрел десять лет назад, когда ушел на покой из странствующего цирка фокусников и иллюзионистов. В магазине торговали принадлежностями для фокусников, сдавали напрокат костюмы и реквизит и устраивали для покупателей и местных жителей любительские показы фокусов. Полтора года назад Кара, работавшая внештатным редактором, наконец набралась мужества выступить на сцене. Пожилой иллюзионист увидел ее номер и пригласил после выступления к себе в кабинет. Бальзак сказал ей, что она –
Долгие годы Бальзак был в Лас-Вегасе знаменитостью. Он объездил весь мир и был знаком со всеми великими иллюзионистами, его современниками. Фокусы были страстью Кары, она знала, что такая возможность выпадает раз в жизни, и согласилась не раздумывая.
На первом занятии Бальзак разругал ее в пух и прах. Поглядев на ее бледное лицо и увидев, что она вот-вот заплачет, он закричал: “Я сказал, что у вас есть данные. Я не говорил, что вы хорошая фокусница. Значит, так: или вы возвращаетесь домой поплакаться маме, или мы вернемся к работе”.
Они вернулись к работе.
Так восемнадцать месяцев назад начался их союз, построенный на любви и ненависти, союз, по условиям которого она упражнялась, упражнялась и упражнялась, ложась спать далеко за полночь. За годы выступлений на сцене у Бальзака перебывало множество ассистенток и ассистентов, но в ученики к себе он взял только двух, и оба молодых человека, судя по всему, обманули его ожидания. Он не хотел, чтобы с Карой произошло то же самое.
Иногда знакомые спрашивали, откуда у нее любовь к фокусам. Отличница, гимнастка, певица из школьного хора, она сделала первый шаг на пути к овладению профессией фокусника, когда дед и бабушка повели ее в Кливленде на представление иллюзионистов-эксцентриков Пенна и Теллера. Через полтора месяца она побывала с родителями в Лас-Вегасе, где ее навсегда покорили летающие тигры и огненные трюки, захватило искусство фокусников.
Большего не понадобилось. Когда она училась в школе имени Джона Кеннеди, она основала там клуб фокусников и все деньги, что получала, подрабатывая приходящей няней, тратила на журналы, видеопленки с инструкциями и наборы для фокусов. На вечере юных дарований она два раза повторила на бис свой номер, все встали и устроили ей овацию.
Репетиции с Дэвидом Бальзаком, однако, ничуть не походили на то триумфальное выступление. В эти полтора года ей порой казалось, что если у нее и был талант, то она его потеряла.
Она собралась было бросить это бессмысленное занятие, когда он одобрительно кивнул и наградил ее едва заметной улыбкой. Несколько раз он даже сказал: “Чистая работа”.
В такие мгновения мир расцветал для нее всеми красками.
У Бальзака она получала немного и поэтому подрабатывала – писала для веб-сайтов. Год назад ее мать стала совсем плоха, и Кара проводила с ней все свободное время, которого было очень мало. Жизнь на износ.
Но пока что она с этим справлялась. Через несколько лет Бальзак сочтет, что Кара созрела
Кара еще раз исполнила фокус с платками. Вжик – просвистел шелк, и разделенные платки взлетели вверх победными флагами.
– Ага, – произнес Бальзак и едва заметно кивнул.
Это, конечно, не назовешь возгласом одобрения, но Кара научилась обходиться и одними “ага”.
– К нам приехал цирк “Фантастик”, – сообщила она, – сегодня вечером дает первое представление.
Иллюзионист хмыкнул.
– Вы пойдете? – не отставала она. – По-моему, нам нужно сходить.
“Фантастик”, конкурент более старого и крупного “Солей”, относился к новому поколению цирков. Но Дэвид Бальзак был мастером старой школы: Лас-Вегас, Атлантик-Сити.
Кара любила “Фантастик” и твердо решила вытащить Бальзака на представление. Но уломать его она не успела: дверь в магазин отворилась, вошла симпатичная рыжеволосая женщина-полицейский и спросила владельца.
– Я владелец. Дэвид Бальзак.
– Мы расследуем дело, в котором фигурирует лицо, обучавшееся, возможно, на фокусника. Надеемся, вы сумеете нам помочь.
– Хотите сказать, кто-то кого-то обжулил или что-то в этом роде? – спросил Бальзак.
Он держался настороженно, и Кара понимала, почему он так себя ведет. В прошлом иллюзионистов нередко отождествляли с мошенниками.
– На самом деле, – сказала женщина-полицейский, – речь идет об убийстве. У меня с собой список предметов, найденных на месте преступления. Я хотела бы выяснить, вдруг их купили у вас.
Бальзак взял список и стал читать, а Кара обвела магазин взглядом. В стеклянных витринах лежали колоды карт, “волшебные палочки”, поддельные монеты, пыльные коробки с наборами для фокусов.
Он постучал ногтем по списку:
– Кое-чем из вашего списка мы, конечно, торгуем. Как, впрочем, всякий магазин подобных товаров в стране. Магазины игрушек тоже.
– А такими торгуете? – Закс показала ему распечатку снимка старых наручников.
Бальзак глянул и сказал:
– Трюки с освобождением от оков не по моей части.
Молодая девушка с глазами поразительно синего цвета посмотрела на снимок.
– Наручники “Дарби”, – заметила она. Мужчина с неодобрением на нее покосился, она помолчала и добавила: – Были приняты на вооружение Скотленд-Ярдом еще в тысяча восьмисотых годах. Их очень любил Гудини.
– Где их могли приобрести?
Бальзак ответил, покачиваясь на стуле:
– Я не знаю, боюсь, что мы ничем вам не можем помочь.
– Жаль, – сказала Закс, – потому что преступник, представьте себе, убил женщину, использовав трюк, и скрылся. Мы боимся, что он это повторит.
– Ужасно… – произнес Бальзак. – Кстати, почему бы вам не справиться в “Товарах для театра и иллюзиона” на Ист-Сайде? Магазин побольше нашего.
– Мы уже направили к ним сотрудника.
– Ага, вот и правильно.
Все замолчали, потом Закс сказала:
– Ладно, если что еще придет в голову, позвоните, буду вам благодарна.