Ищи ветра в поле
Шрифт:
– Вот, возьмите, там продукты. Можете и себе взять, и с больными поделиться, – брякнула на пол тяжеленный баул Люся. – Вам куда отнести?
Старушка засуетилась, а потом толкнула дверь в маленькую комнатушку с ведрами и швабрами.
– А чего сама-то не ешь?
– Домой ухожу, с собой тащить не хочется, а оставлять в палате – плохая примета, обязательно вернешься.
– А чего уходишь? Вылечилась? – спрашивала старушка, освобождая сумку.
– Дома долечусь. Соседка моя по палате сегодня скончалась, не могу больше здесь
– Ой, это Щеткина-то, Татьяна Ивановна? И не говори, – выпрямилась санитарка и, прикрыв поплотнее дверь, доверительно зашептала: – Наши-то говорят, таблеткой какой-то отравилась. Уж кто эту таблетку ей подсунул, неизвестно, но Валюшке достанется. Щеткин утром-то приезжал, мужик умершей этой, такой грозный, что ты! Велел виноватого в неделю сыскать, иначе, кричал, всех живьем зароет. Видно, шибко любил жену-то, сердешный. Его потом наш врач Семен Степаныч сам каплями отпаивал, мужику-то с сердцем неважно стало. Вот ить как. А ты беги отседова, ежли не сильно болеешь, так чего средь заразы-то? Иди-ка, вот этой лесенкой, тут тебя никто не остановит.
Люся поблагодарила словоохотливую старушку и выбралась на волю. На автобусной остановке толпились ожидающие, видимо, машины давно не было, и ее пришлось долго ждать, Люся даже продрогла.
– Ой, мама, смотри, Маленький Мук!! – закричал вдруг маленький мальчик, тыкая в Люсю пальчиком.
– Не подходи к бабушке, она заразная, – зашипела молоденькая мама, державшая его за ручку.
Люся не сразу поняла, что разговор идет о ней.
– Мам, а почему она заразная? Она не моется, да? – не успокаивался малыш.
– Нет, сынок, эта бабушка сбежала из больнички, видишь, какие на ней тапки. А если сбежала, значит, до конца не вылечилась. Вот и получается, что заразная…
Люся глянула на свои ноги и чертыхнулась. Мысленно. Ее миниатюрные ноги и в самом деле украшали уродливые больничные шлепанцы. И была эта обувка настолько огроменная, что Люся и в самом деле была похожа на Маленького Мука.
– Что ж вы, мамаша, ребенку всякие глупости в голову толкаете? – обиделась Людмила Ефимовна. – Я вовсе не сбежала, а тапки… мне на память подарили.
– Ага, – недоверчиво ухмыльнулась вредная родительница, – как почетному пациенту.
– Да! – взорвалась Люся. – И нечего издеваться! А то у меня еще и смирительная рубашка в сумке!
Толпа на остановке рассосалась с космической скоростью, и в подошедший автобус Люся влезла уже в совершенном одиночестве.
Когда она принеслась домой, Василиса еще не думала подниматься, но весть, которую ей Люся выпалила прямо с порога, буквально выкинула сонную красавицу из теплого ложа.
– Люська! Ты не бойся, но тебя хотят убить, это факт! – решительно подвела итоги Василиса Олеговна. – И если у преступника не вышло с первого раза, со второго получится обязательно, это я тебе точно говорю.
– Вот спасибо, а то я боялась, что у него ничего не выйдет. Успокоила. Ты что, совсем? Чему радуешься? – покрутила Люся пальцем у виска.
– Какая уж тут радость, ловить нужно маньяка – и дело с концом!
– А мы чем, по-твоему, занимаемся? Только у нас ни фига не получается, потому что это на словах все легко и просто, а на деле…
– Не скули, не поможет. Ты же видишь, преступник крутится где-то возле журналиста, – рассуждала Василиса. – Кстати, он женат?
– Нет, он мне говорил, что у него ни жены, ни детей. Один живет.
– И все-таки, может, это он сам как-нибудь? Увидел, что ты к нему зачастила, побоялся, что разнюхала чего, а?
– Нет, он со своей ногой не мог так шустро двигаться, у него там что-то серьезное, хотя… хотя врач говорил, что потихоньку ходит. Слушай, Вась, покорми меня, а? А то у меня от переживаний аппетит, как у божьей коровки.
– Как это?
– Книги читай познавательные. Божья коровка – самый прожорливый хищник, съедает в сколько-то раз больше своего веса. Вот и я хочу так же. Вставай и корми меня.
– Божья коровка? Хм… – задумчиво протянула Василиса и поплелась на кухню. Уже оттуда она сообщила: – Ты знаешь, как Финли по тебе скучал? Прямо ужас до чего трогательно! Приходит к твоей кровати и приходит. Тебя нет, а он приходит и приходит. Я прямо вся…
– Вася!!! Я знаю, как найти убийцу! Честное слово, я знаю!!
Люсины вопли прервал звонок в дверь. Чертыхаясь и понося всех и вся, Люся понеслась открывать. На пороге стояла цветущая Маша, Мария Игоревна, мать двоих приемных детей и близкая подруга Василисы и Люси.
– Маша…
– Ну что, не рады? Вас ведь не дождешься и не знаешь – живы вы, не живы, как вы тут. Вот, вырвала время, сказала на работе, что сдаю отчет, а сама к вам. Рассказывайте.
– Да нам и нечего рассказывать… Живем себе потихоньку… – мямлила Василиса.
– Ну и славненько. – Маша устроилась за столом возле электрочайника, и, похоже, надолго. – Мои мальчишки ударились в цветоводство, прямо никакого удержу, так вы мне посоветуйте, какие им цветочки посадить? Знаете, хочется, чтобы и зелени было много, и сам цветок красивый, и чтобы уход не слишком заковыристый. Что бы такое посадить?
– Пусть лук посадят или горох. Зачем тебе цветки? А от гороха хоть какая-то польза, – присоветовала Василиса.
– Ну чего вы уж совсем? Тоже мне, цветы нашли – лук да горох! – обиделась Маша. – Вон у самих-то цикламены, а мальчишкам что советуете?
– А ты, Маша, забирай этот горшок. Цветочки, правда, обглоданные чуток, их уже Финли жевал, ну так это потому, что его на улицу не пускают. Твои-то мальчишки не станут жевать, вот и вырастят настоящую оранжерею. И еще. Я сегодня видела в цветочном киоске замечательное удобрение, не помню, как называется. Люди прямо целыми сумками тащили. Беги, может, еще успеешь. А потом нам позвони, только обязательно, – бесстыже выпроваживала подругу Люся. Маша понимающе покачала головой.