Исход зверя
Шрифт:
Темнота и бороды не позволяли разглядеть лица мужчин, но и без этого Илья определил, что перед ним – хха, хранители храма Морока. И пришли они сюда скорее всего в надежде отыскать володарь Евстигнея.
Опоздали, родимые, проговорил про себя Илья, раньше надо было этим заниматься.
Они наверняка приходили сюда не раз, возразил внутренний голос. Просто не знали, где надо искать, да и востуха с шерстнатым не давали им возможности сосредоточиться. Тебе просто повезло.
А везет всегда целеустремленным, ответил сам себе Илья. Хотя я
Разберемся, заявил внутренний голос. Возможны варианты. Либо Георгий сказал неправду…
Это исключено!
Хорошо, вот еще объяснение. Твой супермен-Витязь просто не смог договориться со сторожами дедовой хаты и не снял заклинание, оберегающее крышку сундука.
Ну да, а я, такой умный и красивый, пришел и сразу разблокировал заклинание… не имея понятия, что оно скрывает тайник.
Внутренний голос помолчал.
Тогда остается последнее: все было рассчитано заранее. Володарь изначально предназначался именно тебе.
Илья и так, и эдак повертел собственное предположение, не нашел в нем изъяна, но, поскольку в данный момент ни подтвердить, ни опровергнуть его не мог, отложил мысль на потом.
Гости тем временем посовещались беззвучно и решили-таки войти в избу. Можно было возвращаться в дом Ломовых. Но Илья решил поступить иначе. Он достал мобильник, нажал кнопочку проверки сигнала и, когда телефон пискнул (мужики у двери хаты замерли, вытянув шеи), проговорил придушенным сиплым голосом:
– Внимание! Брать обоих живыми! Иванов, заходи слева! Петров, стреляй по ногам, если будут сопротивляться! Сидоров, начинай со своими!
Одновременно Илья бросил камень в ворота справа от избы Евстигнея, затопал ногами, и результат его демонстрации превзошел все ожидания. Гости и в самом деле решили, что их ждет засада спецназа, и дружно бросились наутек, не рискнув проверить свои догадки. А так как они, по всей видимости, владели техникой сверхскоростного передвижения (сродни темпу), то перемахнули штакетник и растворились в темноте улицы в течение буквально трех-четырех секунд.
– Ату их, ату! – крикнул Илья, засвистел вслед убегавшим. Подождал немного, прислушиваясь к удалявшемуся в сторону озера топоту, рассмеялся и направился к дому Федора, уже не скрываясь. Провокация удалась. Представ пред светлые очи начальства, хха расскажут, что дом Евстигнея охраняется не то милицией, не то спецназом, и тот, кто ими командует, вряд ли еще раз рискнет направить в Парфино своих агентов.
Владислава с глазищами на пол-лица бросилась к Илье на грудь, как только он переступил порог.
– Я так боялась за тебя! Молилась даже! Дядя Федя сказал, что там чужие люди…
– Все в порядке, любимая, они ушли, – успокоил жену Илья. – Где Федор?
– Здесь я, – вошел в гостиную Ломов-старший с холщовым мешком в руке. – Что ты с ними сделал? Я видел, как они ломанулись по улице к пристани.
Илья поймал испуганный взгляд Владиславы, улыбнулся.
– Я слово заветное знаю. Больше они здесь не появятся. Дай-ка.
Он взял мешок и вывернул содержимое на диван. С тихим стуком посыпались светлые гладкие дощечки, образовалась небольшая горка. Илья взял одну из них, повертел в пальцах. На дощечке был аккуратно вырезан некий знак в форме двух треугольников, соединенных острыми углами и образующих нечто вроде восьмерки. Кроме того, в уголке дощечки была вырезана махонькая буковка с завитушками, похожая на букву «к».
– Что это? – хмыкнул Федор.
– Руна, – сказал Илья, чувствуя странный ветерок, подувший от дощечки.
– Что еще за руна?
– Я не шибко большой специалист по древней символике, но кое-что читал и видел, так что не ошибусь, если скажу – это руна кийг.
– Никогда не слышал о таком знаке.
– Руна кийг символизирует Любовь и Волю, то есть именно то, на чем держится Мироздание. Искажение этих понятий ведет к неудачам, неприятностям и болезням, в том числе – на уровне социума. Руна помогает восставливать их. У меня есть рукописное описание этой руны, приедем, я уточню.
Он взял в руки еще одну дощечку. На ней был вырезан другой знак – ромб, опирающийся острым углом на горизонтальную черточку. В уголке досточки был вырезан «паучок» буковки «щ».
– А это что за хреновина с морковиной?
– По-моему, это руна ша, руна завершенности Пространства и Времени. – Он подергал себя за нижнюю губу. – Или руна выхода и убыли. Не помню точно, как это интерпретируется. Однако, друзья мои, поздно уже, пора спать. Утром посмотрим на свои находки свежим глазом.
– Данила как-то прошлым летом рисовал такие закорючки, – сказал Федор. – Ну или почти такие, как орнамент. Может, это его Евстигней научил? Никита приезжал, забрал с собой в Москву.
– Орнамент – это хорошо, – пробормотал Илья, считая дощечки: их было ровно двадцать две, но лишь на восьми были вырезаны символы. Четырнадцать дощечек оказались гладкими и пустыми.
– Восемь… – пробормотал Пашин, не зная, радоваться или печалиться этому обстоятельству. – Только восемь… Что можно выразить восемью рунами? Какое понятие?
– Имя, – тихо проговорила Владислава.
– Чье?
– Имя бога…
– Лишь бы не черта! – фыркнул Федор, направляясь к двери. – Я спать пошел. Спокойной ночи.
Илья посмотрел на дощечки, на жену, протянул к ней руки.
– Ты гений, Слава!
Женщина зарделась, спрятала лицо у него на груди.
– Ты доволен?
– Не то слово! Мы не зря сюда приехали. Сначала я даже не надеялся что-либо найти, но теперь уверен, что наш поход в Парфино – часть плана.
– Чьего?