Исходное состояние
Шрифт:
На лестничной площадке я взяла Эксла под руку и единственно с целью удовлетворения банального женского любопытства спросила:
–А как на самом деле зовут Ингу?
Парень звонко рассмеялся.
–Ингеборг – это настоящее имя. И не спрашивай меня, какого хрена ее так назвали.
Снова пошел снег. Мокрый и липкий, он превращался под ногами в грязное месиво, и ощутимо портил внешний вид обуви. Я бросила недовольный взгляд на свои лакированные полусапожки, чем вызвала очередную улыбку Эксла. На него капризы погоды действовали, как миграция глубоководных рыб на военный авианосец.
–Молодые люди, сигареткой не угостите?– дребезжащий старческий голос вывел меня из состояния осенней меланхолии. Я оторвалась от созерцания своей многострадальной обуви и повернула голову в сторону источника звука.
На скамейке около подъезда чинно восседал благообразный дедушка в старомодной фетровой шляпе и поношенном драповом пальто. Морщинистое лицо пенсионера украшала седая клиновидная бородка, и в целом старичок производил впечатление престарелого университетского профессора. Тем более странной выглядела его просьба дать закурить.
Эксл тоже удивленно приподнял брови, но вытащил из пачки сигарету и протянул старичку вместе с зажигалкой.
–Спасибо, юноша. –поблагодарил «профессор», прикуривая, -вот видите, до какой жизни дошел! А все этот Вернадский, совсем озверел, ирод!
Знакомая фамилия заставила меня резко остановиться. Эксл замер с сигаретой в одной руке и с зажигалкой в другой.
–Простите, вы сказали, Вернадский?
– я первая обрела дар речи, -сын банкира?
Дедок недоуменно захлопал мутноватыми старческими глазами.
–Я про самого банкира говорю, доченька, а сынок его, Андрей, уже год как на том свете.
Эксл наконец-то поджег свою сигарету, глубоко затянулся и присел на край скамейки.
–Так, что, говорите, банкир сделал?– с неподдельным интересом спросил он, -говорят, этот Вернадский много кому крови попортил, от разных людей про него слышал, -похоже, Эксл сочинял на ходу, что ж, в чем в чем , а в воображении ему не откажешь.
Старичок аккуратно стряхнул пепел в урну и тяжело вздохнул. На его лице как будто прибавилось еще с десяток новых морщин.
–Изверг он, этот Вернадский. Не приведи вам Бог, молодые люди, с таким гадом дело иметь. Думает, если деньги есть, все ему можно, ни полиции на него нет, ни суда. Но Господь справедлив-«профессор» воздел худую артритную длань к небу, -он все видит. И в ссудный день Вернадскому никакие деньги не помогут, за все ему по заслугам воздастся.
Мы с Экслом многозначительно переглянулись. Наверное, мы оба думали об одном и том же –несет ли в себе этот разговор хотя бы толику полезной информации, или мы всего лишь зря теряем время. Да, старичок сильно обижен на банкира, но нам – то, по большому счету какая разница, что они там не поделили.
–А все из-за этой книжки окаянной!– неожиданно проскрипел дед, -говорил я Сашеньке, сжечь ее надо, так разве же кто стариков слушает?
Вместо того, чтобы встать с лавочки, Эксл закурил вторую сигарету и доверительно положил руку на плечо пенсионеру.
–А вас как зовут?– зеленые глаза парня горели нетерпением, -давно ищу таких интересных людей для статьи, а тут случайно вы встретились. Ну просто повезло!
–Так вы из газеты!– всплеснул руками старичок, – а я смотрю, вы Вернадским интересуетесь, -дедок подозрительно прищурился, – а чего сразу не сказали, проверяли чай?
Эксл с загадочным видом поковырял грязный снег носком ботинка.
–Можно и так сказать! Наш отдел занимается различными нестандартными случаями. Наш с коллегой профиль – конфликты кредиторов и заемщиков. Так что, познакомимся?
–Антипов Михаил Степанович я буду, -церемонно представился дед. Эксл с энтузиазмом потряс испещренную пигментными пятнами ладонь.
–Меня зовут Эксл, а это Нелли, наш фотокорреспондент.
Я только диву давалась, как легко Экслу удалось втереться в доверие. Через минуту мы уже заходили в подъезд, а еще пару мгновений спустя сидели на ядовито-желтой софе в крошечной каморке, гордо именуемой отдельной комнатой. Коммуналка, в которой проживал Антипов, располагалась на первом этаже, вероятно, поэтому в коридоре витал запах подвальной сырости.
–Вы уж простите, чаем не угощу, -суетился старик, -кухня у нас общая, там соседи сейчас обедают, неудобно беспокоить. У меня вот что есть, -Антипов пошарил в навесном шкафчике и с гулким стуком поставил перед нами «чекушку» водки, -за огурчиками к соседке сейчас сбегаю.
Зеленые глаза Эксла на секунду блеснули, но он тут же напустил на себя безразличный вид.
–На работе не пьем, Михаил Степаныч, -твердо заявил парень, – нам серьезно поговорить надо, чтобы статья хорошая вышла. Такие вещи только на трезвую голову делаются.
Я украдкой показала Экслу большой палец, а дедок издал вздох, полный разочарования.
–Да вы уберите бутылочку с глаз подальше, чтобы панораму не портила, -добавила я, вынимая из сумочки сотовый телефон, изображающий у меня сегодня фотоаппарат. Эксла лучше лишний раз не провоцировать, что-то там доктор Вахитов говорил про неустойчивую психику.
–Я вам, молодые люди такое расскажу, -Антипов так и не сумел запомнить наши имена, пару раз он обозвал нас уж какими-то совсем неудобоваримыми прозвищами и в конечном счете стал вообще использовать общие понятия, -думаете, я бомж какой или алкаш раз здесь живу? Думаете, пропил дед квартиру и в коммуналке подвизается да сигаретки стреляет? А я, между прочим, всю жизнь учителем в школе проработал, куда ни кинь –мои ученики везде, -значит, насчет профессора я ошиблась совсем чуть-чуть, но в целом сферу деятельности все-таки угадала, – стыдно бывает, встретишь кого-нибудь, так хочется в подворотне ближайшей спрятаться. Пенсия грошовая, вся на лекарства уходит. Сердце у меня, ребятки больное, – старичок в подтверждение своих слов кинул под язык таблетку валидола, -как Сашенька умер, все наперекосяк пошло.
–Александр вам кем приходился?– свой телефон Эксл использовал в качестве диктофона. Вид у парня был донельзя деловой и заинтересованный, одним словом, настоящая «акула пера». Вот бы узнать, чем он занимался в столице.
–Так сынок мой единственный, больше полугода, как скончался, упокой Господь его душу безгрешную, -Антипов смахнул набежавшую слезу, -вы уж извините, до того тяжко, хоть репку пой. С тех пор как бабка моя померла, вдвоем мы с ним остались, Саша в институте работал, доцентом был, кандидатом наук. По культурологии диссертацию защитил, академиком стать бы мог, а что вышло?