Искала тебя
Шрифт:
– Да, Ника художник, она пишет картины. Карандашом она всегда закалывает волосы. Я даже не мог себе представить, что все может так обернуться!
– К сожалению, мы не можем пока говорить о быстром улучшении состояния. Пока непонятно, чем была спровоцирована потеря сознания. Всё покажут следующие сутки.
– Я могу их увидеть? – От нервов Леонид делал нелепые движения руками.
– Да, можете, только недолго!
– Спасибо, доктор! – Леонид заторопился навстречу к выходящей из палаты медицинской сестре. В руках её был ребёнок,
Жестом она показала Леониду, что посетителям можно посмотреть через окно и быстро вошла в соседнюю палату.
Обстановка палаты напоминала кадры из странных фильмов: стены в белом кафеле, врач и медсестра в белых одеждах и странный огромный аппарат, напоминающий космический корабль.
Леонид наблюдал через окно, как врач откинула стеклянную крышку аппарата, а медсестра положила девочку внутрь и установила ей кислородную трубку, после чего крышку закрыли.
– Не волнуйтесь, папа! – сказала выходящая из палаты врач. – Кувез – это приспособление с автоматической подачей кислорода и поддержанием оптимальной температуры и влажности. В нашей клинике в него помещают детей в первый день их жизни. Через несколько минут вам разрешат к ней войти. Видите, в боковых стенках есть окошки и дверцы?! Через них вы сможете прикоснуться к дочери!
Всё это время врач держала Леонида за предплечье. Напряжение не уходило из его тела. Он трепал торчащие на голове волосы одной рукой, а другой водил по стеклу, через которое был виден маленький человечек.
Медсестра широко открыла дверь палаты. На Леонида надели халат и продезинфицировали руки, сбрызнув их какой-то жидкостью. Наконец его подвели к кувезу. Тепло крошечного тела он почувствовал сразу, как только прикоснулся к маленькой ручке. Малышка на мгновение встрепенулась.
– Ну что ты, Ангел мой! Не бойся! Это я, твой папа! – больше он сказать не мог ни слова.
Он гладил её розовое тельце, трогал пальчики, и его душа плакала. Вот так, в одно мгновение, человек может лишиться спокойствия и оказаться на самом краю пропасти.
Через десять дней Леонид забрал дочь из клиники.
Комнату своему ангелочку он обставил с огромной любовью. Там были мягкие игрушки и рисунки ангелочков на стенах. Над детской кроваткой был натянут прозрачный балдахин, а вокруг было разбросано множество разноцветных подушек с детскими рисунками. В комнате малышки было всё, но не было самого важного – мамы.
Состояние Ники изменилось только на четырнадцатый день, когда она пришла в сознание. Врачи терялись в догадках, какие осложнения может повлечь полученная травма, и не торопились давать какие-либо прогнозы.
Всё стало понятно, как только Леонид вошел к ней в палату.
– Вы врач? – спросила она Леонида. – Что со мной?
– Ника! Ты не узнаёшь меня? – воскликнул Леонид, дотрагиваясь до её руки.
– Я хочу пить, – сказала она и облизнула потрескавшиеся губы. – Вы отвезёте меня к папе?
– Да, отвезу, Ника! Отвезу
– Очень хорошо! А я смогу сегодня позвонить своему отцу? – она спросила об этом так, будто не было этих страшных событий, этих тяжёлых переживаний, будто только вчера она, поругавшись с отцом, убежала в другой город, чтобы спрятаться там от предстоящей свадьбы.
Она продолжала задавать вопросы, но Леонид уже ничего не слышал. Вокруг суетились доктора. Они обменивались мнением, ставили датчики и делали какие-то замеры. В эти минуты Леонид окончательно понял, что Ника его не помнит.
Неожиданно для всех открылась дверь, и Ника улыбнулась.
– Папа! Зачем ты приехал? – она попыталась помахать рукой.
Вслед за стариком с тростью вошли два охранника.
– Я приехал за тобой, Вероника! – отец взял девушку за руку. – Мне осталось только переговорить с доктором. Он скажет, когда мы сможем поехать домой!
– Простите, что значит домой? – Леонид вмешался в разговор, подойдя к кровати Ники.
– Не здесь, молодой человек! – перебил он Леонида. – Давайте выйдем в коридор!
Охранник указал Леониду на дверь, второй открыл её. Леонид, не понимая, что происходит, крутил головой и шёл следом за отцом Ники. Как только охранники закрыли дверь палаты, став по обе стороны от пожилого мужчины, Леонид накинулся на него.
– Какое вы имеете право увозить её с собой? – Леонид сильно нервничал. – Она моя жена! У нас с ней родился ребёнок!
– Вот и оставляй его себе! – крутя в руках сигару, холодно сказал мужчина. – Я говорил с докторами, она не помнит ни тебя, ни этого подкидыша!
– Да как вы можете такое говорить?! – Леонид бросился на старика, схватив его за воротник пиджака. – Это не подкидыш! Это наш с ней ребёнок!
Но уже через секунду ему пришлось ослабить хватку, потому что его руки заломили с двух сторон два широкоплечих охранника.
– Слушай меня внимательно! – прорычал отец Ники. – Сейчас ты развернёшься по направлению к выходу и забудешь о существовании моей дочери навсегда! Иначе…
Он подошёл к стеклу палаты, через которое была видна Ника.
– Это моя дочь! – он стукнул по стеклу рукой. – И если тебе дорога жизнь твоей дочери, ты сделаешь так, как я скажу.
– Зачем вы это делаете? – Леонид освобождался от захвата. – Мы с ней любим друг друга!
– У Вероники амнезия! Я уже договорился с клиникой за границей! Когда будет нужно, я скажу ей, что ребёнок не выжил! – проговорил он тоном, не терпящим возражений. – А ты уезжаешь домой и никогда о ней не вспоминаешь!
Охранники отпустили Леонида, подтолкнув его к выходу. Леонид шёл медленно, постоянно оборачиваясь. Сердце его бешено билось. Выйдя из клиники, Леонид заторопился к машине. В мыслях мелькали фразы Ники и его отца. И вдруг он ощутил, что какой-то животный страх за дочь сковывает его тело. Ему нужно было немедленно ехать к дочери, обнять её и защитить.