Искатель, 1991 № 6

Корецкий Данил Аркадьевич

Однажды вечером Беймураз Абдурахманович подогнал автобус прямо на взлетную полосу аэропорта к трапу выполнявшего спецрейс Як-40. Четырнадцать накачанных, коротко стриженных парней мигом забросили в салон с тонну снаряжения, среди которого опытный глаз без труда распознал бы зачехленные автоматы АК-47 и АК-74, мощные снайперские самозарядки Драгунова, новейшие защитные костюмы «Мираж», «Комплекс», «Система». Были здесь и импортные микрорации, и ящики с гранатами, дымовыми шашками, газовыми зарядами. Натягивая поводки, ворвались в автобус четыре молчаливые овчарки, настороженно косящие в сторону незнакомого человека. Беймураз Абдурахманович опасливо подобрал ноги. В Предгорск прибыла единственная в Союзе особая

группа захвата «Удар», которая ставила точку в истории наиболее опасных банд, вооруженных группировок, кровавых бунтов заключенных и особо «выдающихся» террористов.

Но перехваченный в ту же ночь телефонный разговор отсрочил введение в действие «Удара» и перебросил внимание всех задействованных в операции лиц к Тиходонску.

Операция, проводимая в Предгорной АССР союзным уголовным розыском, позволяла полностью закрыть розыскные дела «кочевники» и «Дурман». С «Трассой» обстояло иначе: прослеживался и мог быть доказан только сбыт похищенных автомобилей. Главные фигуры — убивавшие людей и захватывающие машины оборотни в милицейской форме — не попали в сеть оперативных мероприятий. Завершение операции отсекало «трассовиков», заставляло их «лечь на дно» и заметать следы. Была, конечно, вероятность «расколоть» задержанных, того же Петруню, например, но все понимали, что вероятность эта носит чисто теоретический характер. Но откладывать задержание тоже было рискованно. И тут телефонный перехват.

«— … ты сколько думаешь му-му водить? Я уже пообещал и аванс взял…

— Не получилось: одно сорвалось, другое…

— Кому это интересно… Короче, когда?

— Что ты давишь? Мне не веришь, с Николаем говори… Сказали — сделаем! Завтра попробуем, послезавтра… Что-то да подвернется…

— Что-то не нужно… Нужен черный солидняк, экстракласс. Понял меня? И не тянуть…

— Понял. Завтра сделаем».

Запись содержала разговор полностью, но в копии нецензурщину заменили точками, и объем сразу уменьшился наполовину. В общем, обычная беседа — матерятся сейчас почти все, от мала до велика, независимо от пола, должности, образования. Чтобы понять ценность перехвата, надо было знать ход реализации РД «Трасса» и то, что грубый напористый голос принадлежит самому Петруне, а второй — деланно-солидный, но выдающий страх перед собеседником, — ранее неизвестному лицу, звонящему по междугородному автомату из Тиходонска.

Для того чтобы установить нового фигуранта, у бригады МВД в Предгорске имелось в запасе не больше пяти минут. На расстоянии семьсот километров эффективно использовать это время можно было только в кино. Необычная важность РД «Трасса» и ряд благоприятных случайностей позволили сделать невозможное.

Уже через тридцать секунд после соединения оператор сообщил о звонке Беймуразу Абдурахмановичу. Тот мгновенно потащил за собой руководителя союзной бригады к кабинету министра, на ходу излагая суть дела. По аппарату ВЧ-связи оторопевшего министра, который возмущенно пожирал глазами тянущегося по стойке «смирно» начальника отдела особо тяжких, москвич передал информацию тиходонскому генералу, а тот сразу связался с дежурной частью. Шла пятая минута разговора, когда машина УВД подъехала к пункту междугородной связи. Автомат на Предгорск работал плохо: глотал монеты и постоянно разъединялся, другого автомата на это направление не было. Молодой, но грамотный опер вошел в зал, неприметно подошел к кабине как раз тогда, когда вновь объявившийся фигурант «Трассы» закончил разговор и, зло ударив по рычагу, повесил трубку.

Опер ухитрился не наделать ошибок и незаметно вести «трассовика» до самого дома. Когда дверь за наблюдаемым закрылась, опер сел на бордюр и долго не мог встать, безуспешно пытаясь унять дрожь во всем теле.

Потом он позвонил, и на место выехала уже специальная группа, которая обложила входы и выходы, установила

личность фигуранта и перетряхнула его связи. Иван Гребешков, двадцать семь лет, судим в несовершеннолетнем возрасте за грабеж, судимость погашена. Работает грузчиком мебельного магазина, по месту жительства и работы компрматериалов не имеется. Поддерживает отношения с тремя знакомыми детских лет и двумя сотрудниками своего магазина — бригадиром грузчиков и продавцом. Иногда совместно употребляют спиртное, с друзьями детства ездит рыбачить. С коллегами отношения больше деловые: кому достать мебельный дефицит, куда привезти, сколько получить… Знакомых Гребешкова по имени Николай выявить не удалось.

Информация, собранная о «трассовике» за неполных восемь часов, была, естественно, довольно скудной. К вечеру стало известно, что один из друзей детства — авторихтовщик высокой квалификации. Чуть позже пришло сообщение, что Гребешков иногда ездит на красном автомобиле, принадлежащем не то родственнику, не то знакомому.

— Дома мы у него вряд ли что-то найдем, — рассуждал вслух Ледняк, как всегда морщась то ли по привычке, то ли желудок его мучил постоянно. — Даже если вытряхнем из него этот «Жигуль»-«коррида», привяжем его по краске и что? Скажет, давал кому-то покататься, или угнали, а потом вернули… Что еще? К фотороботу он не подходит. Остается телефонный разговор, хорошо теперь это доказательство. Только что доказывает?

Совещание проходило поздним вечером в просторном кабинете начальника УУР. Сам Скляров — плотный, среднего роста сорокапятилетний полковник — почти все время молчал и чертил на листе изогнутые под острым углом линии. Наконец он поднял голову.

— Нет, надо брать на такой крючок, чтобы уже не соскользнули. Этот Николай нужен, оружие нужно, форма… Да хорошо бы с поличным — в момент нападения.

— А еще лучше, когда уже застрелят водителя и начнут труп прятать, — вдруг ляпнул Сергеев, и все присутствующие, человек восемь, обернулись к нему. — Чтобы обратного хода не было.

Раньше майор не позволял дерзить начальству, поэтому его фраза была расценена как не слишком продуманное предложение.

— Мы обязаны, — Скляров выделил это слово. — Мы обязаны пресечь преступление, а не наблюдать за ним со стороны!

— Тогда есть только один способ — подставная машина с засадой, — спокойно предложил Сергеев. — Я могу и поехать.

Наступило молчание. Начальники отделов и несколько оперативников размышляли над предложенным вариантом. У него имелось множество достоинств и почти столько же недостатков. Следовало определить, что же перевешивает.

— Пожалуй, разумно, — прервал молчание Скляров. — Выберем участок, выставим прикрытие, посадим парочку снайперов. Троих в машину: один за рулем, Двое сзади внизу, сиденье снимем… Разумно. Надо только знать: когда я где они намечают действовать.

— Ну это-то сущая ерунда, — небрежно сказал Сергеев, и Ледняк взглянул на него внимательно: не оставалось сомнений, что подчиненный попросту издеваетс^.

— А вот где подходящую машину взять? — продолжал майор. — У генерала черная «тридцать один», приманка что надо, но ведь, наверное, не даст? Как думаете, товарищ полковник? Вдруг стрельба, а это почти сто процентов, вот машине и конец!

Попов видел, что после последней операции «Финала» Саша здорово изменился. И сейчас ерничает и лезет на рожон, балансируя на самой грани дозволенного, а иногда заходя за эту грань — именно новый Сергеев, которому по фигу и служба, и субординация, и начальство. Чуть что — удостоверение на стол, ключи с личным жетоном и печатью — на стол, и будьте здоровы, товарищи полковники с генералами!

Однако и Скляров, и насторожившийся было Ледняк восприняли замечание майора как серьезный и дельный «гвоздь», забитый по самую шляпку в начавшийся вырисовываться план предстоящей операции.