Искатель, 2013 № 03
Шрифт:
— Обратите внимание, Вера Петровна, что они, говоря о временах нашей молодости, в один голос ругают цензуру.
— Да! Возможно, это так! Была цензура, но было и высокое искусство. Были спектакли, были фильмы, были композиторы, певцы и поэты. Где это все сейчас?
— Странно, но вместе с цензурой ушло вдохновение и душа. Когда все гоняются за рейтингом, некогда думать об искусстве. Теперь важно не то, что ты сделал, а сколько ты за это получил.
— Верно, Ольга Васильевна. Сейчас творчество подчинено внешним эффектам. В кино все
— Это еще что, Вера Петровна. Вы помните оперные спектакли, где Онегин в валенках, в тулупе и с двустволкой. А князь Игорь поет арию в шинели НКВД и с маузером.
— И все хвалят эту пошлость. Никто не хочет прослыть ретроградом.
— Точно! Все как у Андерсена. Нужен ребенок, который крикнет правду: «Люди, а король-то голый! Не надо обманывать себя и других»…
Дунаеву было интересно слушать эту критическую беседу. Он и сам в последнее время замечал, что старые фильмы и старые песни ему нравятся больше, чем новомодные потуги творчества.
Подойдя поближе, Вадим постарался очень деликатно войти в разговор.
— Простите, я случайно слышал вашу беседу. Хочу сказать, что я полностью с вами согласен. Раньше человеку не надо было потреблять искусство, как товар. Надо было вслушиваться, вдумываться и переживать. А сейчас молодежь привыкла к готовой жвачке.
— Но вы, уважаемый, тоже почти молодежь.
— Почти, но не совсем. Вот Марианна из этого подъезда — она типичное новое поколение.
— Вы имеете в виду дочку Эльвиры Гагиной? Это очень странная девушка. У нее совсем нет тормозов!
— Знаю! Я даже хотел с Марианной поговорить, но забыл номер квартиры.
— Квартира номер четырнадцать. Но вы опоздали, молодой человек. Час назад Эльвира с дочкой сели в свой серебристый «БМВ» и укатили на дачу.
— А откуда у Гагиной «БМВ»?
— Вот и я удивляюсь, молодой человек! Эльвира скромный сотрудник Музея истории. Даже не начальник, а какой-то хранитель фондов.
— А куда они направились?
— Пойдемте ко мне, юноша! У меня где-то записан адрес их дачи. Они поехали в Валентиновку. И там, кстати, не щитовой домик, а коттедж! Откуда у Гагиной такой особняк?
На Ярославском шоссе были пробки. Харченко очень боялся, что в этой суматохе упустит серебристый «БМВ»…
Час назад им очень повезло. Они шли на разведку, пытаясь узнать что-то о женщине, которая командует их шефом. Узнать о той, которая заказала ограбление «Сезама» и убийство охранника.
В ближайшей перспективе Паша с Ефимом хотели плотно прижать ее, испугать и выдавить сто или пятьдесят тысяч баксов.
Но нужен был хороший план! Если они пойдут напролом, то об их шантаже может узнать шеф. И тогда они потеряют больше, чем найдут. Так можно и жизни лишиться!
Поэтому, подойдя к двери в квартиру номер четырнадцать, они не думали сразу врываться и выкручивать
Но когда они подходили, дверь открылась сама и из квартиры выбежала шальная девица старшего школьного возраста.
За ней вышла суровая женщина сорока пяти лет.
Харченко сразу понял, что это и есть Эльвира Гагина. Только такая надменная дама может командовать шефом, который любого готов скрутить в бараний рог.
Осторожно спустившись вниз, Ефим с Павлом успели заметить серебристый «БМВ», который вяло выруливал со двора.
Синяя «Нива» Харченко догнала машину Гагиной где-то на эстакаде у гостиницы «Космос». После этого Павел прилип к «БМВ» и не отпускал его дальше двадцати метров. Все шло хорошо, но волновали пробки на дороге. Если серебристая машинка уйдет в отрыв, то ее можно и не догнать.
За Мытищами, когда они повернули на город Королев, стало немного посвободней. Харченко перестал дергаться и нервничать. Он начал составлять план и фантазировать.
— Я считаю, Фима, что они поехали на дачу.
— Согласен.
— Мы найдем черные маски, дождемся вечера, перелезем через забор и начнем их вязать.
— Согласен.
— Но надо, Ефим, связать их одновременно. Я тебе доверю старшую, а сам буду работать с девчонкой.
— Согласен, Паша. Мне мамаша даже больше нравится…
Коттедж Эльвиры Гагиной находился на улице Ермоловой.
На южной стороне дорога утыкалась в лес. Слева на окраине был пустырь, а справа — ворота, куда въехал «БМВ».
Харченко развернул «Ниву» и помчался в Королев. Там обязательно должен быть магазин, торгующий черными женскими колготками. Если натянуть их на голову, то это лучшие маски для таких дачных налетов — и все видно, и узнать невозможно.
Вчера вечером Миша Лифанов привез на дачу компьютерную программу по составлению фотороботов. А утром они вместе с бывшим танкистом Кочергиным начали работать над фотороботом. Меняли бандитским рожам носы, губы, брови.
В середине дня Кочергин явно повеселел. Две физиономии, которые появились на экране компьютера, его вполне устроили. Охранник узнавал в них налетчиков на «Сезам». И, вероятно, именно эти гады взорвали гранату в больнице имени Стеклова.
Узнав, что Эльвира Гагина, мать девушки, сдавшей в «Сезам» вишневый рубин, работает в Музее истории России, Вадим первым делом позвонил Валерии Лифановой. Он знал, что сегодня Лера сдает статью. А тот факт, что Гагина была хозяйкой спецхрана, мог повернуть ход поисков.
Журналистка нашла нужного человека. Друзья познакомили ее с уникальным ювелиром. Исаак Иосифович Литвак только в молодости гранил камни и создавал уникальные украшения. Последние двадцать пять лет он работал экспертом при Гохране. Не сотрудником конторы, а свободным специалистом по особо важным делам.