Искатель Смерти
Шрифт:
— Твое сознание подверглось шоковой терапии, — объяснил вольфлин. — Чтобы не повредить твоему рассудку, тебя заставили забыть про боль, которую ты чувствовал. Ты пережил второе рождение, а рождение никогда не бывает без боли.
— Уж не читаешь ли ты нам проповедь? — с подозрением посмотрела на вольфлина Руби. — Не хватало нам еще оборотня-евангелиста.
— Что бы это ни было, но оно повлияло и на душу, и на разум, — сказал Оуэн. — Я никогда не чувствовал в себе такой свежести и целеустремленности. А как ты себя чувствуешь, Мун?
— Это был интересный эксперимент, —
— Нет, — возразил Жиль. — Это было нечто иное. Лабиринт показался мне…
— Живым, — закончил его мысль вольфлин, и все, включая Руби, утвердительно закивали.
— А почему его назвали Лабиринтом Безумия? — неожиданно спросил Оуэн. — Я в жизни не видел ничего более здравомыслящего.
— Потому что большинство людей, которые попадают в Лабиринт, теряют рассудок, — объяснил вольфлин. — Путешествие по Лабиринту сводит с ума. Далеко не каждый выдерживает, когда с его подлинного «я» срывают маски и покровы. Многие сходят с ума. Правда, я не уверен, происходит ли это из-за того, что они видят в Лабиринте слишком много, или из-за того, что они не позволяют себе увидеть достаточно истины. Но для некоторых даже безумие не становится спасением, и они погибают.
— Подожди, не торопись, — попросил Оуэн. — Сколько же людей сходит с ума и погибает?
— До сих пор, — спокойно ответил вольфлин, — только двадцать два человека из нескольких сотен вошедших в Лабиринт сохранили здравый рассудок. Включая вас. Ваш результат весьма впечатляет.
Хэйзел в бешенстве повернулась к Жилю:
— И ты подбил нас на такое? Даже не предупредив! Мне бы надо перерезать тебе горло!
— Черт побери, правильно, — угрюмо согласилась Руби.
Они подтвердили серьезность своих намерений, схватившись за оружие, но Жиль сохранил полное спокойствие.
— Это было необходимо, — сказал он не моргнув глазом. — Вы же хотели завладеть «генератором тьмы», не так ли? Вот я и привел вас к нему. Единственное безопасное место, в котором я мог его оставить, — это сердце Лабиринта Безумия.
Он повернулся и пошел к центру площадки, и все после секундного промедления последовали за ним. В центре стоял огромный светящийся кристалл шарообразной формы, примерно полутора метров в диаметре. Жиль приблизился к кристаллу и, не прикасаясь к нему, стал любоваться мерцавшим внутри светом. Лицо старого воина смягчилось, и он улыбнулся. Оуэн и его товарищи, сгорая от любопытства, столпились вокруг кристалла. К нему не подошел только вольфлин.
Оуэн склонился над кристаллом, и его свечение усилилось. Теплый золотистый свет высветил то, что находилось внутри: там, завернутый в пеленку, лежал крошечный человеческий младенец. Ему было не больше нескольких
— Это мой клон, — умильно улыбнувшись, сказал Жиль. — Мой сын, в полном смысле слова. Искатель Смерти, рожденный из моей крови. Я ставил эксперименты по созданию клонированных экстрасенсов с исключительной мощностью биополя. И вот вам результат. Он еще практически ничего не знает о мире. Но когда он последний раз проснулся и, поддавшись моему внушению, применил биополе, погасла тысяча звезд. Вот как все и было. Я стал создателем Черной Тьмы и самого мощного оружия во всей истории человечества. Настолько мощного, что я никому не позволю его вновь использовать. Я погрузил ребенка в глубокий сон и перенес его сюда. С помощью вольфлина я смог телепортировать сына в самый центр Лабиринта, где его никто не мог потревожить, создал все условия для поддержания жизни. После этого я мог быть твердо уверен, что его никто не разбудит. Рождаются и погибают миры, изменяется Вселенная, а он продолжает спать. Он ни в чем не нуждается, не стареет. Теперь его судьба в ваших руках.
— А почему ты не поместил его в стазис? — спросила Хэйзел.
— Стазис практически не действует на него, — ответил Жиль.
— Его надо убить, — сказала Руби. — Надо уничтожить это неестественное создание. Оно опасней любого оружия. Это монстр. Убьем его прямо сейчас, пока есть такая возможность.
— Нет, — сразу же запротестовал Рэндом. — Это слишком ценное открытие, чтобы так безрассудно поступать с ним. Мне кажется, мы стали свидетелями нового шага эволюции.
— А почему ты сам не уничтожил его? — глядя в глаза Жилю, спросил Оуэн. — Если ты создал его, то тебе и принимать меры предосторожности.
— Я не смог, — все еще глядя на ребенка, сказал Жиль. — А может быть, когда он станет взрослым, он вновь зажжет потухшие звезды?
— Разве ты забыл о миллиардах погибших людей на планетах, оказавшихся в Черной Тьме? — спросила Хэйзел. — Кто отплатит за них?
— Может быть, только он и сумеет их оживить, — печально улыбнулся старый Искатель.
Наступило длительное молчание. Оуэн посмотрел поверх кристалла на Тобиаса Муна:
— Ты что-то все время молчишь, хэйденмен. Скажи свое мнение.
— Я думаю, что с этим можно подождать. Нам гораздо важнее выбраться из Лабиринта и вывести моих собратьев из стазиса. Имперский звездолет уже на орбите. Не успеете оглянуться, как они высадят на планету десант. Убедившись, что мы твердый орешек, они наверняка обеспечили подавляющий перевес и серьезно возьмутся за дело. Без помощи моих собратьев нам не на что рассчитывать.
— Этот парень здраво рассуждает, — сказала Руби. — В любую минуту на нас может обрушиться целая армия. Решить судьбу Божественного Младенца можно и в другой раз. Давайте выбираться из этого глубокомысленного кошмара и искать себе подкрепление.