Искатель. 1976. Выпуск №6
Шрифт:
Лорка слушал Соколова, переживая сложную противоречивую гамму чувств. Больше всего, конечно, его, космонавта-гиперсветовика, а стало быть ученого и инженера, поразил сам теперь уже твердо установленный факт вторжения чужой жизни и разума. Проблем тут возникала масса! И на самый главный вопрос - результат это злой или доброй воли не было однозначного ответа. Воздействием рибонуклеида Тима бросили в штормящее море и утопили - это безусловное зло. Но с помощью непонятного и пока недоступного людям взрывного клеточного генезиса этому же Тиму обеспечили восстановление разрушающихся тканей и сохранили жизнь. Это уже добро! Таинственный
Лорка, привыкший за время космических странствий к наличию во вселенной множества неразгаданных тайн, испытывал теперь непривычный трепет и беспокойство. Нет, это не было страхом, это была тревога - ведь тайна чужого разума вдруг обрисовалась рядом, в родном земном доме. Скорее всего чужой разум древнее и мощнее человеческого - ему подвластны процессы, еще недоступные людям. И это непривычное осознание человеческой приниженности рождало не только боль, но и упрямство. И гордость! Лорка знал наверняка, что человечество не примирится с подчиненностью в какой бы то ни было форме, даже с подчиненностью доброй тайне. Все будет сделано для ее раскрытия! Поэтому Лорку теперь ничуть не удивляли слова Соколова об эскадре гиперсветовых кораблей, которая должна отправиться на Кику. Только… Только поможет ли в такой ситуации эскадра?
И странно, Лорку восхищал и раздражал Соколов - человек, сделавший первый шаг к раскрытию космической тайны. Он восхищал его волей, настойчивостью и целеустремленностью. Через сколько порогов и рогаток пришлось ему перешагнуть! Пожалуй, именно этими качествами человек двадцать третьего века прежде всего отличается от своих близких и далеких предков. Набив себе после удачной охоты брюхо едой, палеоантроп спал и предавался удовольствиям, пока не кончались запасы мяса, только после этого он снова превращался в истинного предчеловека. По-своему мудрый грек испытывал странную, безвольную покорность перед фатумом - предначертанной, как ему чудилось, свыше судьбой. И даже на самом пороге коммунизма люди в мельтешении будней порой теряли перспективы и погрязали в обыденщине. Нет, не таков даже самый заурядный человек новой эпохи! Да и вообще есть ли заурядные люди?
– Итак, - вслух сказал Лорка, - разгадку рибонуклеида, генетического взрыва и других тайн решили искать не на Земле, а на Кике?
– По крайней мере, таковы рекомендации совета космонавтики, которые приняты после моего сообщения, - Соколов поудобнее вытянул ноги.
– И это резонно, все логические нити замыкаются именно на Кике. Убежден, что Всемирный совет примет эти рекомендации. Разве можно допускать безнаказанное вмешательство в наши, земные, дела?
Лорка внимательно, без улыбки смотрел на Соколова.
– А ведь нелегко придется на Кике, как вы полагаете, Александр Сергеевич?
– Полагаю, что нелегко, - благодушно согласился эксперт и оживился: - А почему вы так внимательно разглядываете мою скромную персону?
– Да вот все хочу сделать одно предложение и никак не решусь.
– Это на вас непохоже.
Лорка усмехнулся, насмешливо щуря свои зеленые глаза.
– Просто вы меня плохо знаете. Так вот, Александр Сергеевич, предлагаю вам принять участие в экспедиции на Кику.
Голубые глаза Соколова
– На Кику? Я?
– Вы.
– С какой стати?
– С той же, что и все остальные. Подумайте.
Лорка отодвинул стул и поднялся: он заметил Ревского, вошедшего на территорию бассейна.
16
Лорка любил смотреть, как готовит Альта, а сегодня это было приятно ему вдвойне. Можно было подумать, что Альта готовит не пищу, единственным и вульгарным назначением которой являлось набить опустевший желудок, а некое чудодейственное лекарство, призванное спасти бедное человечество от ужасной болезни.
– А чем ты будешь меня угощать?
– Шашлыком по-карски, - с некоторой таинственностью сообщила Альта.
– Шашлыком?
– оживился Лорка.
– Значит, нужен настоящий огонь?
– Конечно. Ты помнишь, где уголь?
В глубине души Лорка скептически относился к убежденности Альты, будто настоящий огонь не в состоянии заменить никакие чудеса современной кухонной техники. Он подозревал - дело не в незаменимости примитивного жара углей, а в кулинарном консерватизме. Но Лорка помалкивал, он очень любил, когда в их доме горел настоящий огонь - величайшее открытие человека, неведомого бесстрашного мудреца древности.
– А как это «по-карски»?
– полюбопытствовал Лорка, который по ассоциации вспомнил Карское море и Новую Землю.- С приправой из льда и снега?
– Увидишь.
За окном угасал день. Багровые блики от пылающих углей ложились на темную атласную кожу Альты, в ее светлых глазах мерцали пурпурные искры. Кухня была похожа на пещеру, а сама Альта - на ведунью, которой доверили таинство приготовления еды, этого зримого божества древнего мира. Запахи дыма, горящего жира, паленого мяса, тлеющего угля были не менее гибки и многоцветны, чем запах цветов и плодов, только гуще, тяжелее, таинственней. Они рождали смутную тревогу и ликование, спрятанное в подсознании удачной охотой, ночным мраком и огнем костров далеких тысячелетий. Поразил Лорку и вид и вкус этого праздничного шашлыка, приготовленного Альтой. К обыкновенным шашлыкам Альта приучила его давно.
– Ну, тебе не нравится?
– спросила она точно, мимоходом.
Лорка, рот которого был набит сочной мякотью, не совсем внятно ответил:
– Наоборот, мне слишком нравится. Так нравится, что даже жалко барашка, из которого сделан шашлык.
– Так не ешь, если жалко, - сердито сказала Альта.
– Как не есть, очень уж вкусно, - Лорка усмехнулся и философски добавил: - Разве нам, людям, так уж редко приходится душить в себе жалость? Во имя благих целей, разумеется.
– Но ведь делаем же мы тесто, кефир, квас - это тоже живые продукты! Прикажешь и их жалеть?
Ну, - простодушно сказал Лорка, - это слишком уж дальние родственники. Я смотрел на них в микроскоп - черт знает что! Он помолчал и заговорил уже серьезно:
– Ты прости меня, но если мы хотим окончательно разделаться с наследием жестокости в наших душах, то с поеданием младших братьев по роду надо кончать. Может быть, не сразу, может быть, не нам, а нашим детям, но кончать нужно обязательно.
Эх ты, Лорка! Кто бы подумал, что это говорит космонавт-гиперсветовик, обследовавший чуть не сотню других миров.