Искатель. 1980. Выпуск №2

Фрэнсис Дик

Свершилось? По аварийному каналу связи я принял радиограмму с Берега Солнца:

«Измерения по проекту «Берег Солнца» показали совпадение параметров солнечного жгута с расчетными. Общий уровень энергии, просочившейся через отражатель и прошедшей к поглотителям, не более чем минус десять децибел. В случае моей

60

гибели система-телеуправления произведет запуск ракеты с материалами исследований. Ракета приводится за пределами области, захваченной тайфуном. Координаты (долгота, широта).

Физик-исследователь Ольмии».

Я пытался представить,

что там произошло или должно было произойти...

Стена воды подошла к заливу. Ольмин, наверное, еще готовил аппаратуру. Потом вспыхнул жгут. До этого момента Ольмин ни за что не ушел бы (он сообщал о своей безопасности только для того, чтобы остаться). У него еще было время, но он не спешил. Несколько минут понадобилось, чтобы прочесть показания приборов. Потом передать радиограмму. Ветер и вода, быть может, уже опр'окинули отражатель, смяли его, как лист бумаги. А он еще хотел убедиться, что тайфун заменил поглотители, регистрировал температурное пеле. Потом последовала реакция атмосферы: из-за повышения температуры воздушный вихрь стал сильнее, потом...

Кадр за кадром разворачивались в моем воображении события. Вал обогнул мыс, вошел в зону мелководья, поднявшись мутным зеленым гребнем Ветер сбрасывал вниз последнее из того, что было создано, построено, налажено. Вал накрыл берег...

* * *

...Стальной, упругий звук — ветер боролся с моим элем; он казался теперь сильнее. «Дела неважные, — подумал я, — вот подхватит сейчас буря, понесет над -морем. Вон что делается вокруг: косохлест, пар, пена морская».

Сверкнуло. Высоко-высоко. Наверное, в ионосфере. Свет был синим, быстрым, неуловимым. Вторая вспышка тоже где-то в ионосфере или еще выше. Заметались отблески. Как игра сполохов. «Берег Солнца еще живет, — подумал я, — мбе воображение слишком торопится».

Снова луч. Мелькание узоров, летучее пламя над головой, потом багровое свечение неба, И ветер, ветер, пытающийся содрать обшивку эля...

¹Удар. Эль дрогнул. Обшивка его разошлась. Свежий воздух толкнул меня в грудь; я упал, поднялся, вцепившись руками в кресло. Горькая чужая мысль: «Вот и все».

На полу эля билась большая птица. Белая, обезглавленная. Ветер, ворвавшийся в эль, трепал ее сломанные крылья, точно и здесь не хотел отпускать ее. Я удивился: как это птице удалось пробить обшивку? Эль держался над водой. Нас развернуло, и пробоина оказалась с подветренной стороны.

На цоейодежде светлые сгустки крови. Холод, сырость... Скорость уменьшилась, но машина продвигалась, шла! Одной рукой я придерживался за кресло, другой потрогал лацкан пиджака. Кровь. Не моя. Второе пятно на кармане. Липкое, холодное на ощупь. Внутри, в кармане, что-то твердое. Достал, поднес к глазам... коралловая бусина.

Вспомнил вдруг о ночных огнях в тайге, припомнилось, как по стеклу эля полз желтый круг. Это когда я летел в город.

61

Иссиня-темные тучи, оперенные облаками... Я теперь видел их не только на боковом стекле, которое служило экраном, а и невооруженным глазом'. Там,

впереди, край сердца тайфуна. Неясное бормотание донеслось до меня, вслед за ним — раскатистый удар. Как напоминание или как предупреждение.

Я встрепенулся. Солнечный жгут, рукотворная молния с запозданием напоминали о себе. «Теперь держись», — подумал я,

Эль все время двигался навстречу звуковой волне. Наконец мы встретились с ней. Еще раз грохнуло, сильно, резко. И это было только начало. Мгновение относительного затишья — и вдруг...

Гром небесный!

Казалось, взорвался воздух вокруг. Его сгущения и разрежения были почти осязаемы. И самые низкие тона заставляли дрожать эль. Острая боль пронзила уши. Я глотнул. Когда утихомирились первые раскаты, неслышимая сила все еще сотрясала меня. Гравитация и скорость уж-е не властны, были нйдо мной и машиной: все пространство заполнил инфразвук.

И снова: «Руудр! Рудр. рудр!..» Грохот, который представить трудно. Я вжал голову в плечи, потом поднял колени и уткнулся в них; закрыл глаза и ждал новых ударов. И за ними следом пришла ипфразвуковая волна, неслышное, грозное эхо. И боль в ушах, и синие пятна в закрытых глазах, и дрожь поверженного тела. Я бросился на пластиковый пол, инфразвук укачивал меня и сжимал в комок. Эль бросило вверх, потом вниз, видно, что-то случилось с автопилотом...

Снова удары. Пронзительный, стоголосый гром: «Руудр! Руудр!» Машину затрясло. Мы коснулись воды. За стеклом — белопенный фонтан. Еще толчок. Я чувствовал губами холодный трепещущий пластик (я надеялся продержаться еще несколько секунд). Волны ворвались в пробоину.

Серо-зеленая мутная вода подобралась к моим ногам, от нее веяло свежестью; белые пузыри лопались, обдавая меня колючими брызгами. Я подложил руки под голову и лежал так некоторое время, сжимаясь при каждое ударе. Потом попытался встать.

Звук опрокинул меня. Особенно сильный удар... Он пришел

откуда-то сверху. Вода захлестывала. Раскаты стали удаляться.

Машина наклонилась вперед... назад. Я понял: автопилот зара

ботал снова. Он поднимал эль.

Выше. Еще выше. Мы вынырнули, подскочили над водой, и только сейчас я понял, как трудно было моему помощнику — электоической машине... Вверх, вверх. Море отступило, оставило нас. Вода нехотя уходила из кабины.

Я поднялся. Рука моя рванула ворот рубашки, как будто только того и дожидалась, чтобы хоть на мгновение освободиться от моей власти С волос стекали на лицо соленые струйки.

Открыл глаза. Прямо передо мной, ' на мокром полу алела бусина. Взгляд искал' мертвую птицу. Я повернул голову. Птицы не было. «Ее смыли водой в море», — подумал я и успокоился. Мысли были медленными, ленивыми да и тело совсем на

62

слушалось меня. Наверное, что-то случилось с глазами: контуры

приборов передо мной расплывались.

Взгляд вернулся к бусине. Она тоже расплылась радужным пятном. Мне показалось, что такое же пятно вдруг откуда ни возьмись появилось на стекле... За стеклом. Глаза опять стали , зоркими.