Искатель. 1985. Выпуск №4
Шрифт:
Обратно они ехали рядом. Дмитро, чувствуя перемену в настроении девушки, хранил молчание. Они уже поднялись до середины пригорка, с которого открывался вид на сожженное село, как Ганна придержала коня, соскочила на землю. Ковырнув носком сапожка наметенную под сосной кучу снега, извлекла из нее пистолет, тщательно осмотрела. В ее глазах мелькнула тревога. Она внимательно огляделась вокруг, протянула к сотнику руку.
— Дмитро, будь ласка, дай саблю.
Сотник протянул ей клинок. Девушка спустилась на несколько шагов с пригорка. Остановилась возле небольшого, с примятой верхушкой сугроба. Расковыряла его саблей и обнаружила красное пятно, подернутое сверху
Всю оставшуюся часть дороги они молчали. Лишь перед тем, как расстаться, девушка поинтересовалась:
— Когда мыслишь податься к Днепру?
— Вечером, с заходом солнца. К полуночи будем у чаек, а с рассветом тронемся в путь.
Ганна с мольбой взглянула на запорожца.
— Дмитро, миленький, не отправляйся отсюда, покуда еще рез не повидаешь меня. Я сама навещу тебя перед заходом солнца. Обещай, что дождешься.
— Клянусь, — произнес удивленный сотник…
Панночка прискакала к Дмитро перед самым закатом, когда сотник и десяток сопровождавших его запорожцев осматривали коней перед дорогой. Казак сразу отметил ее взволнованный вид, нервозность движений, дрожащие губы. Не ускользнули or его внимания также пистолеты в седельных кобурах и легкая татарская сабля на боку.
— Дмитро, отойдем в сторонку, — сказала Ганна, беря сотника под локоть. И когда они отошли, спросила: — Скажи, ты можешь взять меня с собой?
— Куда? На Сечь? — не понял запорожец.
— Да нет, только к Днепру. Там я оставлю вас.
Сотник задумчиво покрутил ус.
— Не знаю. Полковник Розен строго-настрого запретил кому-либо покидать лагерь, особливо ночью. Чтобы уехать, мне довелось брать у него пропуск на себя и всех хлопцев. Но, может, тебя, как родичку полковника Тетери, шведские дозоры выпустят и так?
Панночка невесело рассмеялась.
— Не выпустят, Дмитро. После нашего приезда из леса я уже дважды пыталась покинуть это бисово логово, и оба раза пикеты меня останавливали. А пропуск полковник Розен мне ни за что не даст. — Ганна взглянула на занятых своим делом запорожцев, понизила голос: — Эх, Дмитро, не хотела я посвящать тебя в свои дела, но, видно, не обойтись без этого. Скажи, отчего, по-твоему, очутилась я с Тетерей у шведов?
— Ну… Оттого, что его жинка — твоя тетка.
— У меня много других теток в Чернигове и даже в самом Киеве. И каждая из них с радостью приняла бы меня к себе. Прибилась я к этой лишь потому, что ее муж в чести у гетмана. А я после смерти батька дала страшную клятву отомстить Мазепе и выполню ее, чего бы это ни стоило. И когда казак от полковника Голоты, который не верит в верность Мазепы России, предложил мне быть к гетману поближе, дабы проникнуть в его тайные замыслы, я согласилась без раздумий. Вот почему я вспомнила свое родство с этой теткой и сейчас вместе с ней нахожусь у Левенгаупта.
Сотник некоторое время молчал, затем нерешительно предложил:
— А если пойти к полковнику Тетере вдвоем? Скажем, что замыслили пожениться и потому уплываем. Неужто Розен откажет и ему?
— Откажет. — Она помолчала минуту. — Не забыл батюшку Степана, чье тело до сей поры лежит у генеральского штаба? Это я отправила его с важной вестью. Да, видно, не судьба была ему.
— Знаю, его убили сразу же, как только он, не ведая шведского пароля, сунулся с большака в лес.
— Нет, Дмитро, он встретил свою гибель не там. Помнишь пистолет, который я нашла в снегу подле пригорка? Это его пистолет. А кровь под сугробом и у ствола дуба? Шведы убили моего посланца не у большака, а возле деревни.
Дмитро пожал плечами.
— Какая разница, где его убили? Главное, что его уже нет…
— Разница большая. Поскольку шведы скрывают место, где перехватили отца Степана, значит, они знают, к кому он шел. И коли до сей поры не тронули отца Лариона, то потому, что держат его под своим неусыпным оком. А посему Розену известно о моем утреннем приезде в Лишняны, и он не выпустит меня из шведского лагеря. Равно как не позволит и отцу Лариону передать мою весть хлопцам Зловивитра. Уверена, что, будь я кем угодно, только не племянницей жинки Тетери, не стояла бы сейчас перед тобой.
Нахмурив брови, сотник какое-то время смотрел вдаль, затем перевел взгляд на девушку.
— Готовься в дорогу. Выступим, как только стемнеет. И захотят или нет выпустить тебя шведы — в полночь будешь на Днепре.
Сидя у костра, Зловивитер грел над огнем озябшие руки. Подъехавший казак соскочил с коня, подбежал к сотнику.
— Бунчужный Осока доносит, что на его пикет напоролся загон царских драгун.
— Ну и что? — удивленно вскинул глаза Зловивитер. — Впервой их видит?
— Не приглянулись они ему. Все хмурые, никто слова не молвит. Только ихний офицер и разговаривает.
— Так чем не приглянулись? Попусту языками не мелют? Верно делают, поскольку не в шинок едут.
— Не нравится то, что путь держат от Днепра. Нам сказали, что возвращаются из дозора, но ближе Осокиного пикета к реке нет ни царских солдат, ни наших казаков. Да и уж больно много их для дозора. И все сытые, свежие, на гладких незаморенных конях. Такими после разведки не бывают. Может, это переодетые неприятели, про которых предупреждал батько Голота? — выпалил казак.
— А это мы сейчас проверим, — встрепенулся сотник. — По какой дороге двинулись драгуны?
— Той, что влево от развилки. Я знаю тропу, которая незаметно выведет нас им наперерез. Поскольку, если скакать за ними в открытую по дороге, они могут заподозрить неладное.
— Добре, так и поступим. Куренной, — обратился Зловивитер к одному из сидящих у костра казаков, — поднимай своих хлопцев…
Приказав куреню укрыться по обе стороны лесной дороги, сотник с десятком казаков выехал на проезжую часть. Приближающаяся от Днепра колонна драгун ему не понравилась тоже. За последние дни он давно не видел столь упитанных лошадей и откормленных всадников, никто уже не ездил по узким, разбитым дорогам такими ровными, четкими рядами. Настораживало и другое: колонна двигалась в полнейшей тишине. Не было слышно обычных в таких случаях разговоров, шуток, незлобивой словесной перепалки.
Огрев коня плетью, Зловивитер подскакал к следовавшему впереди колонны офицеру. Казаки с положенными поперек седел заряженными мушкетами остались за его спиной.
— Пароль? — коротко спросил сотник.
Офицер спокойно пожал плечами.
— О чем говоришь, казак? Мы возвращаемся из разведки. Ты первый, кто за последние трое суток повстречался нам из своих.
Трое суток в разведке, но кони словно только что из конюшни. А лица у солдат, как будто они умяли по казану каши. Да и ботфорты уж больно начищены, и мундиры чистые… И почему возвращаются из разведки, если полчаса назад этот же офицер сказал пикетчикам, что они едут из дозора? Прав был бунчужный, что прислал к нему казака с предупреждением о появлении этой подозрительной колонны…