Искатель. 1988. Выпуск №6
Шрифт:
— Вот, убедитесь сами.
Бурский взял открытку за уголок, повернул к себе лицевой стороной. Шатев склонился к его плечу.
На открытке было запечатлено некрасивое трехэтажное строение на зеленой лужайке. Справа одно из окон второго этажа помечено было черной буквой «х». На обороте — адрес Кандиларовых и короткий текст:
«Среда, 18 сентября. Любимая моя Виргиния, приветствую тебя с курорта „Милина вода“. Разместили меня хорошо, помечаю крестиком мою комнату. Вид отсюда превосходный.
На почтовом штемпеле значилось:
«Милина вода», 17 сентября.
— Это его почерк? — спросил Бурский.
— Конечно. А вы сомневаетесь?
— После тою, как он туда не доехал…
— Повторяю, товарищ милиционер, вы ошибаетесь. Именно туда он уехал, именно там отдыхал.
Хорошо, мы еще раз проверим на месте. Но открытку вы должны отдать мне. На время, — сказал Бурский и, заметив, что она колеблется, добавил: — Пока это единственное доказательство, что ваш супруг действительно был в санатории.
— Разумеется, почему бы мне вам ее и не отдать… Тем более, что…
— Пожалуйста, договаривайте.
— Не знаю… такая мелочь… к тому же интимная… есть ли смысл?
— Для нас каждая мелочь может приобрести смысл, — поспешил заверить ее Шатев.
— Муж всегда звал меня Джина, а на открытке написано «Виргиния». Мое имя Верджиния, и он прекрасно это знает. Знает и то, что я настаиваю на правильном произношении. Почему он написал неправильно?
— Какие же из этого выводы? — спросил Бурский.
— Выводы? Никаких. Но я удивилась. Я не могу этого понять.
Вот он вернется, и вы его спросите. А сейчас, пожалуйста, дайте нам несколько его фотографий. Желательно последних. Они будут возвращены.
— Зачем понадобились его снимки? Вы думаете… что-то плохое с ним случилось?
— Плохое ли, хорошее — пока сказать трудно. Но явно что-то случилось.
— Хорошо, сейчас поищу.
Когда женщина вышла, Шатев спросил:
— Как это ты сказал? Плохое — или хорошее? Интересно, что хорошее могло с ним произойти.
Бурский улыбнулся.
— Какая-нибудь любовная авантюра, к примеру.
— Дались тебе эти авантюры! В его-то возрасте!
— Когда доживешь до этого возраста, может, и поймешь суть проблемы. А проблема…
Бурский осекся, ибо вошла Кандиларова. Она подала ему три фотографии.
Одна, любительская, запечатлела супругов Кандиларовых в саду, на двух других исчезнувший муж был снят для документов перед поездкой за границу.
— Он снимался в начале этого года. Ездил в Швейцарию по линии «Балкантуриста», — пояснила Верджиния.
Бурский спрятал фотографии в карман, снова пообещав вернуть их, и попрощался. Уже у выхода Шатев сказал хозяйке, которая нежно поглаживала свою кошечку:
Простите, еще вопрос. Вы сказали, что ваш супруг настойчиво предлагал вам взглянуть на путевку, даже ознакомиться
— Никакого такого сомнения я не выражала. Но, повторяю, несколько удивилась. Мне подумалось: уж не захотел ли мой муж куда-то отлучиться по делам и для отвода глаз подсовывает мне эту путевку?
— Мысль интересная, — согласился Шатев. — А может быть, измена?.. Это могло бы дать направление розыску.
— Еще чего! — Женщина бросила на него дерзкий взгляд, предельно дерзкий и откровенный. — Он старше меня на двадцать пять годков!
— Значит, измена исключена? — спросил Бурский.
— Значит, исключена! — отрезала Кандиларова.
— Счастливая вы женщина, — сказал, уже уходя. Шатев.
— Не я счастливая, а он счастливчик, — надменно усмехнулась Верджиния. — И глядите разыщите мне его!
В машине после некоторого молчания Шатев заметил:
— По-моему, Кандиларова выложила все. Но вот испуганной она мне не показалась. Даже встревоженной. И держалась с нами браво.
— Отчего же с нами? Только с тобой. Отдала должное молодецкой удали.
— Не скажи! Она явно тяготеет к более солидным мужчинам.
— Давай пока оставим в стороне любовные склонности мадам Кандиларовой, — предложил Бурский. — Для начала неплохо бы разрешить противоречие: был (согласно открытке) — не был (судя по устному рапорту старшего лейтенанта).
— Начнем диспут или сразу подбросим монетку? Если орел, то…
Орел или решка, а не отвертеться нам от посещения шахтерского санатория. Не нравится мне эта открыточка. Да и полковнику придется докладывать обстоятельно.
В Управлении Шатев взял служебную машину и с открыткой в кармане поехал на курорт «Милина вода». Езды туда было больше часа, и возвратиться он рассчитывал после обеда, никак не раньше.
Бурский же отправился в райсовет, где работал Кандиларов. Как водится, поначалу обратился в отдел кадров. Начальник отдела пребывал в полном неведении — никакого заявления о продлении отпуска от работника, интересующего товарища майора, не поступало. По всем правилам следовало бы уже вынести административное взыскание за прогул, но начальство не упустило возможность, конечно же, высказаться по поводу бездушного отношения к кадрам и обязало уведомить милицию…
Внимательно ознакомившись с личным делом, Бурский ничего полезного для себя не нашел. Кроме обычных анкетных данных здесь были выдержки из приказов о благодарностях и денежных премиях, небольших, но выписываемых регулярно, два-три раза в год. По всем статьям выходило, что Петко Кандиларов хороший, даже отличный служащий райсовета. Тем поразительней было неприязненное к нему отношение заведующего отделом кадров, человека не первой молодости, седого, с изможденным лицом. Кадровик старой школы. Своей враждебности он и не скрывал, а на вопрос Бурского по этому поводу ответил откровенно: