Искатель. 1990. Выпуск №3
Шрифт:
— Давно. С детства.
— Пожалуйста, назовите его фамилию, имя, отчество.
— Чирков Александр Александрович.
— Какие у вас отношения?
— Очень хорошие. Мы друзья.
— Пожалуйста, садитесь. — Рахманов подождал, пока я сяду. Посмотрел на Сашку: — А вы знаете этого человека?
— Знаю, — сказал Сашка.
— Давно вы его знаете?
— Так же, как и он меня. С детства.
— Назовите его фамилию, имя, отчество.
— Лотарев Сергей Леонидович.
— Какие у вас отношения?
—
«Ничего себе, — подумал я. — «Считались друзьями...» Что с ним?»
Рахманов сказал:
— Сергей Леонидович, попрошу ответить на несколько вопросов. Возможно, на некоторые из них вы уже отвечали. Скажите, с восьмого по двенадцатое июля, когда вы ездили на Сенеж на этюды, где вы ночевали?
Я покосился на Сашку. Смотрит в окно. Непонятный вопрос: где я ночевал? Но ведь я сказал Рахманову: в те дни я ночевал у Сашки на даче. То же самое сказал своему следователю Сашка. Как мы и договорились. Ладно, скажу то же, что говорил раньше.
— В те дни я ночевал на даче. У Чиркова.
— А на чем вы уехали в Москву двенадцатого июля?
— На чем? Я же сказал, на машине Чиркова.
Сашка повернулся:
— Андрей Викторович, я беру свои показания назад. Относительно моей дачи. И возвращения Лотарева в Москву.
Рахманов внимательно посмотрел на Сашку. Хмыкнул:
— Берете назад?
— Да. В те дни Лотарев действительно ночевал у меня на даче, как он говорит. В Москву я тоже его отвез на своей машине. Все так. Только разрешите задать Лотареву один вопрос.
Некоторое время оба, Сашка и Рахманов, неотрывно смотрели друг на друга. Наконец Рахманов вздохнул:
— Хорошо. Задавайте.
Сашка взглянул на меня в упор. Усмехнулся:
— Серега, зачем ты им сказал про мастерскую Глинского?
Вопрос мне не понравился. Впрочем, мне не понравилось и то, как он был задан. Помедлив, я сказал:
— Ты что, сбрендил? Я никому не говорил про нее.
Сашка изучающе смотрел на меня. Прищурился:
— Никому?
— Никому. Вообще что за дела? Можешь объяснить?
Сашка все еще разглядывал меня. Процедил:
— Д-да... Пожалуй, ты действительно никому про нее не говорил. Ладно. В таком случае прости.
— Может, все же объяснишь, в чем дело?
Сашка скривился:
— Серега, видишь ли, всего не объяснишь.
— Все, — сказал Рахманов. — Очная ставка закончена.
— Запомни только одно... — Сашка помедлил. — Тебе, лично тебе, при любом повороте плохо бы не было. Учти это... особенно потом, когда они тебе все объяснят. Сами. В любом случае тебе не было бы плохо. Понимаешь?
— Чирков! — строго сказал Рахманов. — Вы просили один вопрос. Все. Очная ставка закончена.
— Простите, Андрей Викторович. Молчу.
Рахманов дал мне протокол:
— Подпишите. — Подождал,
Я подписал. Рахманов нажал кнопку. В дверь заглянул милиционер. Рахманов кивнул:
— Уведите.
Сашка встал, скользнул по мне взглядом и вышел. После того, как дверь закрылась, я спросил:
— Что, Чирков арестован?
— Пока задержан. Но сегодня я вынесу постановление о его аресте.
Рахманов сделал вид, что поправляет лист бумаги. Поднял голову:
— Видите ли, Сергей Леонидович, Чирков здесь сказал, что мы вам все объясним. Действительно, я хочу вам кое-что объяснить.
Честно говоря, я ничего не понимал. Странным было все: от очной ставки до вопросов, где я ночевал и на чем уехал, но самым странным и непонятным был Сашкин вопрос о мастерской Глинского. Рахманов продолжал:
— Тем более сказать вам это — мой долг. Это нужно для вашей же пользы. — Помолчал. — Вы до сих пор опасаетесь, что на вас нападет Вадим Павлович?
Я посмотрел на Рахманова.
— Ну, да. Думаю, вы не хуже моего знаете, что это за человек.
— Действительно, мы это знаем. Но вы можете не опасаться. Вадим Павлович мертв. Причем уже давно. По нашим подсчетам, его убили утром восьмого июля.
То, что сказал Рахманов, было абсолютной бессмыслицей. Вадима Павловича, приходившего ко мне домой, я видел совсем недавно.
Рахманов тронул очки.
— И знаете, кто его убил?
— Н-нет. Не знаю. Кто?
— Ваш друг. Александр Чирков.
Я смотрел на Рахманова, пытаясь осмыслить то, что он сказал. Сашка убил Вадима Павловича! Восьмого июля! Да нет, чушь! Ведь я отчетливо помню: восьмого июля утром Сашка приехал ко мне, чтобы вместе позавтракать.
— Андрей Викторович, это невозможно. Восьмого июля я провел с Чирковым весь день. Он утром заехал за мной. Мы позавтракали в ресторане «Якорь». Потом вернулись ко мне. Попросили одного человека перегнать мою машину. Я вам уже это рассказывал, так ведь? Ну и потом вместе с Аленой и Жанной, то есть Медновой и ее приятельницей, поехали в «Совинцентр», где пробыли до ночи.
— Понятно. — Рахманов помолчал. — Скажите: восьмого июля, утром, перед тем как к вам заехать, Чирков вам звонил?
— Звонил. Он меня разбудил этим звонком.
— Не помните, откуда звонил? Из Москвы? Или из пригорода?
Я посидел, стараясь вспомнить: что это был за звонок. Действительно, Сашка звонил откуда-то издалека. Его голос был еле слышен. Правда, тогда я не придал этому значения.
— Ну, может, он в самом деле звонил из пригорода.
— Из Солнечногорска. В тот день, рано, когда только начало светать, Чирков встретился с Вадимом Павловичем на озере. Убил его. Скрыл следы преступления. Другими словами, закопал труп. Ну и позвонил вам. Во сколько примерно он вам позвонил?