Искатель. 1991. Выпуск №6
Шрифт:
Он встал, отодвинул стакан и недоеденный бутерброд.
— Спасибо за угощение. Но превращать исполнение в пьянку, по-моему, не следует. Первый раз — за знакомство, а в дальнейшем, если потребность есть — без меня. И не в официальном месте.
Прокурор направился к двери.
— Товарища Викентьева прошу на два слова, — небрежно обронил он на ходу.
Начальник спецгруппы встал, оглядел присутствующих и, пожав плечами, пошел следом.
— Да, хлебнем мы с ним, — задумчиво сказал Иван Алексеевич. — А может, попервах строгость напускает, а там глядишь — и привыкнет. Уж на что занудливый был Григорьев, а и то терпел…
На крылечке диспетчерской прокурор спросил:
— Я не понял, что здесь делает этот старикан? Готовит выпивку и закуску?
Викентьев зачем-то пошарил по карманам.
— Полковник Ромов Иван Алексеевич? — переспросил он. — Это наша гордость. Кавалер многих орденов и медалей. Почетный чекист, наставник молодежи…
Он хотел вызвать у властного и самоуверенного молодца неловкость за «старикана», но не достиг результата.
— Не надо рассказывать его биографию, — оборвал прокурор. — Что он здесь делает?
— Иван Алексеевич опытный специалист, ветеран спецгруппы. Уже лет двадцать он выполняет функции первого номера…
— Выполнял. Но сегодня его единственной функцией было откупоривание бутылки!
Викентьев оторопело молчал. Только сейчас он понял, что один этап в работе спецгруппы закончился и начинается другой.
— Люди, не имеющие отношения к исполнению, являются посторонними и не должны здесь находиться! — отрезал прокурор. И он был прав.
— Неужели ты не понял, что эта безумная затея, из которой ровным счетом ничего не получится? — раздраженно спросил Валера.
Они сидели в холостяцкой квартире Саши Сергеева, тихо играла музыка. «Представительская» бутылка коньяка, привычно извлеченная хозяином из секретера, стояла на полированном журнальном столике, дымился в чашках янтарный чай, словом, обстановка располагала к беседе легкой и необременительной.
— Как раз наоборот — все выйдет отлично! — бодро сказал Саша.
Попов мог бы удивиться такой уверенности, если бы не знал принципа, которым руководствовался товарищ: чем меньше шансов на успех, тем решительней иди к цели!
Коньяк так и стоял нетронутым, к чаю не приступали, и атмосфера в аккуратной уютной комнатке была наэлектризованной и нервной.
— Что показала репетиция? — спросил майор и сам же ответил: — Старый мухомор, конечно, влез своим носом прямо в рану, значит, надо его нейтрализовать. Доктору эта процедура совсем не нужна, взялся для виду за пульс, да и то — если б я не сказал… Может, и его надо будет подработать, подумаем. Викентьев, говоришь, почти не смотрел. Прокурора я вначале заопасался, да он из-за стола не выходит. Шитов? Мешается, конечно, здорово, но у него заботы поважней — как бы одежду не испачкать… Парень фасонистый, а переодеваться неудобно — не к станку ведь становишься…
Кончилась пластинка, и автостоп со щелчком отбросил звукосниматель в исходное положение.
— Теоретические рассуждения почти всегда расходятся с практикой. Мысленно легко решать любые проблемы, — в наступившей тишине голос Валеры звучал резко и неприязненно. — Но вот скажи, например, как можно имитировать простреленный череп?
Сергеев усмехнулся и встал.
— Это как раз легче всего. Пойдем покажу.
Он направился в ванную, по пути выдернув из плечевой кобуры тяжелый, тускло блестящий «Макаров».
— Стреляться, что ли? — Попов нехотя оторвался от дивана и пошел следом, уставясь в треугольную спину, туго обтянутую белой рубахой. Лопатки слегка шевелились, Валера услышал характерный звук извлекаемой обоймы, мягкое скольжение металла о металл и через секунду — резкий лязг спущенного с задержки затвора с почти одновременным щелчком предохранителя.
— Включи музыку, — Сергеев открыл дверь ванной и мощной струей пустил воду. — На полную, ручку до отказа!
Ему приходилось кричать, чтобы перекрыть шум бьющей струи. Попов вывел регулятор громкости до предела, от рева динамиков задрожали стекла. Сергеев поднял руку о пистолетом, вспышка, рывок отдачи и удар, происхождение которого на подобном звуковом фоне установить было совершенно невозможно.
Попов убрал звук и подошел к ванной.
— Посмотри сам, что скажешь?
На белом кафеле бурело густое, с трехкопеечную монету пятно в ореоле пятен, брызг и потеков.
— Да-а-а… — только и выговорил Валера, потрогав зачем-то пятно пальцем, и тут же брезгливо сунул руку под кран.
— Да нет, это краска, — успокоил Сергеев, вставляя обойму на место и возвращая пистолет в кобуру. — Точнее, специальный состав. Применяется для киносъемок — эффект полный. Еще вопросы есть?
Валера молча плюхнулся обратно на диван, молча открыл бутылку, молча выпил три рюмки подряд.
— Девушкам оставь, — укоризненно произнес Сергеев. — Сейчас водки принесу, раз ты так расходился.
— Не надо, — тихо ответил Попов. — И что дальше?
— Врач трогает пульс или делает вид, что трогает, или он будет знать, что ничего делать не надо — это я решу позже… Мы с тобой быстро заворачиваем его в брезент, выносим в машину, подписываем акт, все разъезжаются, отпускаем сержантов, едем ко мне, по дороге ты снимаешь брезент, я впускаю его в квартиру, едем закапываем яму, и все! Неделю-две он живет у меня, а потом — куда захочет!
Жестом фокусника Сергеев шлепнул на полированный столик между початой бутылкой коньяка «Тиходонск» и фарфоровым чайником местного производства привычный предмет — паспорт гражданина СССР, не новый, немножко засаленный и помятый.
Медленно-медленно, как во сне, Попов потянул его к себе, раскрыл, уже зная, что увидит, и бросил обратно на стол. Этот документ принадлежал человеку, которому было отказано в праве на жизнь, которого юридически не существовало, и паспорт не мог находиться здесь, в обыденном и привычном мире, но он вопреки должному лежал рядом с коньячной рюмкой, заехав углом под блюдце, и его владелец, заснятый в сорок пять лет хмурым, решительного вида мужиком с внимательным цепким взглядом, еще жил и дышал в особом корпусе Степнянской тюрьмы, а если несгибаемой вале и точному расчету майора Сергеева удастся изменить неумолимую линию судьбы, то произойдет невиданное: списанный навечно в архив документ и приговоренный к смерти хозяин встретятся как ни в чем не бывало здесь же, в аккуратной уютной комнатке и начнут вторую жизнь…