Искатель. 1998. Выпуск №8

Маринина Александра

— Вы позволите мне самому ответить? — хорошо поставленным голосом сказал Зотов. — Всё-таки вопрос касается лично меня.

— Конечно, — милостиво разрешила журналистка и потянулась к диктофону, чтобы переставить его поближе к Зотову.

Но Игорь вцепился в её руку, не давая переместить диктофон. Ещё чего! В кои веки ему задали вопрос, на который он может ответить сам, без подсказки Славы. И пусть Зотов знает, что не такой Игорь беспомощный, он тоже кое-что соображает и может.

— Не надо, — торопливо произнёс он, — я сам отвечу. Вы же мне задали свой вопрос, а не ему. Вячеслав Олегович Зотов организовывает мои выступления и ведёт все мои дела. В том числе он работает и моим пресс-секретарём, составляет расписание моих встреч с журналистами…

Игорь воодушевился

тем, что отвечает сам, и смотрел уже только на журналистку, поэтому не заметил, как лицо Зотова исказила гримаса отвращения. Правда, всего лишь на короткий миг, почти незаметно. Игорь помнил, что на сегодня это последняя встреча с прессой, у него уже были два журналиста, эта дамочка — третья за последние пять часов, и после её ухода можно будет, наконец, расслабиться и выпить. Слава возражать не станет, он всегда разрешает ему выпить после интервью, знает, как Игорь нервничает и напрягается. Зато после выступлений ему выпивка не нужна, он работает на сцене с упоением и радостью, и если бы было можно, пел бы не два часа, а хоть до самого утра. На сцене он не уставал и не напрягался, только там была его жизнь, он и не волновался никогда, как некоторые, которых чуть ли не мандраж хватает перед выходом из-за кулис. Игорь этого не понимал. Чего бояться-то? Поёт он хорошо, публика его обожает, люди в зале не враги ему, а мысль о том, что он может спеть плохо, даже и не посещала его голову. А вот пресса — это трудно. Приходится готовиться, что-то заучивать и во что-то вникать, чего Вильданов не любил в принципе. Никогда и ни в каком виде. Он бы, будь его воля, и слова песен не учил бы, просто мурлыкать ему нравилось куда больше.

Наконец журналистка задала все свои вопросы и ушла. Изобразив воспитанного молодого человека и закрыв за ней дверь, Игорь быстренько прошмыгнул на кухню и вытащил из холодильника початую бутылку джина. Налив полстакана, он воровато оглянулся и выпил. Джин обжёг горло и стал растекаться по пищеводу благостным теплом.

— Слава, тебе выпить принести? — громко крикнул он.

— Не надо, — послышалось из комнаты. — Мне минералки принеси. Игорь достал другую бутылку, на этот раз водки, выставил на стол банки с маринованными огурчиками, жемчужным луком и фаршированными оливками. Молодец, Лерка, хорошую закусь покупает, умеет выбирать. Соорудив на тарелке некое подобие «подводочного» ассорти, он собрался было идти в комнату, но остановился. Поставил тарелку и водку на стол и снова полез в холодильник. Слава, конечно, выпить разрешит, но именно выпить, а не напиться, а Игорю хотелось напиться.

Слишком тяжёлыми оказались для него последние двое суток, когда пришлось признаваться в своей самодеятельности и два дня подряд выслушивать от Славы резкие и обидные слова о том, какой Игорь Вильданов кретин, козёл и урод. Потом ещё Лерка истерику закатила… Конечно, и вчера, и позавчера ему тоже хотелось «расслабиться», но Зотов запретил, в его присутствии Игорь не смел даже заикнуться о спиртном. Можно было, разумеется, нарушить запрет, когда Зотов уходил домой спать, но Игорь побаивался очередного скандала, а если бы на другой день утром Слава учуял запах от Игоря, то снова последовали бы долгие и оскорбительные разборки. Пришлось терпеть, пока не пройдут все интервью. Зато теперь можно не бояться. Рюмка водки ему разрешена официально, и под запах от этой рюмки можно надраться. Достав из холодильника джин, Игорь сделал несколько глотков прямо из горлышка, с сожалением посмотрел на остатки. Бутылку придётся доливать водой из-под крана, иначе глазастый Зотов непременно углядит, что джину убыло, причём существенно, и начнёт орать. Обмана он не заметит, потому что сам не пьёт и пробовать содержимое бутылки не станет. Жалко только разбавлять оставшийся в бутылке напиток, добро губить.

Игорь быстро прикончил бутылку, налил из-под крана воды, завинтил крышку и поставил назад в холодильник.

Войдя в комнату, он постарался не подходить близко к Зотову, чтобы тот не почувствовал запах. Поставил тарелку, водку и рюмку на первую попавшуюся поверхность, торопливо налил и тут же выпил. Вот и всё, операция прошла успешно, Славка не заметил, что Игорь уже «перехватил».

— Что, так не терпится? — недобро усмехнулся Зотов. — До стола дойти не можешь?

Игорь уже обрёл прежнее добродушие, да и вообще ссориться с Зотовым сейчас в его планы не входило. Пусть сначала поможет с шантажистом разобраться, а уж потом поглядим, кто без кого обойтись не может.

— Да ладно тебе, Славка, чего ты цепляешься? Устал я, нервничал, мне расслабиться нужно.

Он взял тарелку и уселся напротив Зотова на диван. С аппетитом хрустнул огурчиком и тут же засунул в рот несколько оливок с красным перцем и маленьких жемчужных луковок.

— Зачем же ты, милый, трудился, сам закуску себе носил и выпивку? — ласково спросил Зотов.

— А чего такого-то?

— Велел бы мне, я бы тебе принёс.

— Ты?

От изумления Игорь чуть не поперхнулся. Когда это такое было, чтобы Зотов ему выпить и закусить подносил? Да он стакана воды не подаст, а если попросить, так ещё и отчитает.

— А чего ты удивляешься. Я же работаю у тебя пресс-секретарём. Ты хоть понимаешь своей тупой башкой, какие слова произносишь? Я. У тебя. Работаю. Да как ты посмел, гнидёныш, такое сказать журналистке?

— Ну чего я сказал-то? Сказал, как есть. Ты же организуешь мои встречи с журналистами? Организуешь. Значит, ты мой пресс-секретарь. Ты получаешь от меня деньги? Получаешь. Значит, ты у меня работаешь. Чего ты взъелся-то? Я же не сказал, что ты прислуга.

— Ну спасибо тебе, Игорёк, спасибо, отец родной! Прислугой не назвал. А почему, если ты такой самостоятельный, ты не рассказал ей, как я задницу тебе вытираю все эти годы, как глупости твои исправляю, как заставляю слова учить перед встречами с такими, как она, журналистами? А? Почему же ты, хозяин, ей всё это не сказал? Тебе кто, козёл безрогий, позволил пасть разевать? Я сказал, что отвечу на её вопрос, и ты должен был немедленно заткнуться и уйти в тину. Замереть и слушать, что старшие говорят. Ты куда попёр со своим рваным интеллектом?

— Чего орёшь? — внезапно огрызнулся Игорь. В нём стала закипать злость. — Как есть, так и сказал.

Он снова потянулся к бутылке, налил рюмку до краёв.

— Не смей пить! Тебе завтра с утра репетировать, послезавтра фонограмму записываем.

— Да пошёл ты.

Игорь одним махом выплеснул содержимое рюмки себе в рот. Подождал секунду, зажмурившись, закусил оливками. Вот так, пусть знает, что не вечно ему указывать. А то взял моду орать по каждому пустяку, жизни учит, замечания делает. Он кто? Администратор вшивый, который на его, Игоря, таланте наживается, свои тридцать процентов с каждого выступления, с каждой записи отцарапывает в свой карман. Так всегда бывает, один талантливый человек пашет, как вол, а вокруг него куча прихвостней, которые изображают из себя полезных и за это денег требуют, прилипалы несчастные!

Выпитый залпом джин, разбавленный водкой и приправленный лёгкими соленьями, ударил в голову и начал победное шествие по слабым мозгам Игоря Вильданова, с каждой минутой отвоёвывая всё большую и большую территорию. Такое случилось, пожалуй, впервые. Игорь любил как следует поддать и «расслабиться», но обычно это происходило в компании с приятелями и девицами. Зотов в таких вечеринках не участвовал, и его обычная манера унижать Игоря ни разу ещё не натыкалась на пьяный кураж воспитанника.

— И не указывай мне. Хочу пить — и буду. Сейчас вот эту бутылку допью и другую открою, — заявил Игорь, шалея от собственной храбрости.

— Самостоятельный, да? — насмешливо сказал Зотов, которого неповиновение, казалось, даже позабавило.

— Да! Самостоятельный! И нечего меня учить! Что я тебе, мальчишка? Я такие деньги зарабатываю, какие тебе и не снились, и скажи спасибо, что я тебе отстёгиваю, как договорились. Так это мы с тобой когда договаривались? Когда я только начинал выступать и меня не знал никто. А теперь я Вильданов, теперь меня каждая собака в стране знает, теперь я получаю деньги за свой талант, а ты тут при чём? Но я честный, мы как договорились, так я тебе и плачу, хотя давно надо было перестать вообще тебе деньги давать.