Искатель. 2009. Выпуск №10
Шрифт:
Я по Интернету, Бурышев по факсу методично бомбили Рыбакова: «найдены ли крестьяне, которым нужны трактора?», «обратите внимание на самые удаленные районы».
Когда пришел ответ «найдены», стали спрашивать «смогут ли заплатить за трактора?»
Кое-какие заминки возникли с обсуждением вопроса о размере первоначального взноса.
Мы предлагали, чтобы авансовый платеж крестьян составлял 30 процентов от стоимости тракторов, а на остальную сумму была установлена
Это не прошло.
Мы снизили планку: авансовый платеж 25 процентов…
Сговорились на 15 процентах.
Конечно, это не ахти какой высокий результат, но и на безрыбье рак рыба.
Помнится, появился мрачный Бурышев:
— Семен Борисович! Они согласны только на 15 процентов!
— Черт с ними!
В душе у меня ликовало. Но я виду не подал. Мне во что бы то ни стало нужны были деньги. Я уже все уши прожужжал администрации, добиваясь, чтобы меня отпустили в отпуск.
— У меня договоренность встретиться в Москве с торговым представителем Уругвая! — тыкал Казакову в мелко написанный по-английски текст, хотя, если бы его сумели перевести, я бы сразу оказался в штрафном изоляторе.
Я знал, что за примерное поведение можно было уйти в отпуск, и предпринимал к этому все возможные усилия. Если на кого-то я мог повлиять, апеллируя к интересам колонии, то подступиться к другим я мог только известным любому россиянину способом.
Дела с тракторами текли своим чередом.
— Надо ехать в Волгоград, — меня проведал Бурышев.
— А по факсу договорами обменяться нельзя? — спросил я.
— Требуют лично вас. Ведь это же серьезное дело. Хотят, чтобы только вы приехали на встречу с крестьянами и заключили договоры.
— Понятно, что серьезное, — я окинул взглядом высоченный забор с колючей проволокой, окружавший колонию.
— Я могу съездить, — вызвался Бурышев.
Подо мной чуть не сломался стул.
— Ты что! — вырвалось у меня.
Послать Бурышева — значило на корню загубить дело. Недавний школяр, безусый мальчуган мог насторожить волгоградских заводчан и крестьян. У солидной фирмы, работающей на пространстве всего СНГ, представитель должен быть внушающим доверие.
— Валерий, подумаем, — сказал я обиженному директору, который уже возомнил из себя крупного руководителя.
Но что делать?
Вечером, когда все разошлись и я остался в корпусе один, сел за письмо:
«Господину Рыбакову
oт fsb
…очень занят. Занимаюсь оформлением лизинга самолетов ИЛ-86…»
Так было солиднее. На ИЛ-86 летали президенты. Да и упоминание в аббревиатуре «fsb» не столько Фоки Семена Борисовича, сколько одного серьезного ведомства, не должно было остаться без внимания.
«Пришлю своего помощника…»
На что уже утром получил полное восторженных слов письмо Рыбакова:
«Рад вашим успехам! Надеюсь, что лизинг тракторов в вашем бизнесе получит такое же распространение, как самолетов».
— Надейся, надейся, — не удержался я и прорвался смехом.
По распоряжению руководства зоны, озабоченного моими
переговорами с уругвайским торгпредом, я переехал жить в техотдел, где теперь за шкафом стояла моя раскладушка, а в шкафу лежал свернутый матрац.
Я знал администратора футбольной команды, с которым когда-то пригонял «мерседесы». Солидный мужчина, который как никто другой подходил на роль представителя крупной фирмы. Фамилия у него была Шатун.
Я еле уговорил его проведать меня. Шатун удивился, когда его без проволочек впустили в колонию.
Стоило ему появиться в приемной начальника колонии, как секретарь провела к Полигрову.
Полковник:
— Вы к кому?
Он:
— К Фоке.
Полковник:
— Да. Да. Он мне звонил.
Вот какого положения я достиг к тому времени.
И Шатун у меня. Мы попили кофе. Я попросил Шатуна, как закадычного друга, съездить в Волгоград и подписать договоры.
— Ты меня в такое дело не втягивай! — замахал он длинными кистями.
— Чего ты боишься? Я через неделю выхожу, — показал бегунок, где для отправления меня в отпуск не хватало нескольких подписей. — И сразу в Москву… В том, что мне там дадут деньги, я думаю, ты не сомневаешься… Покупаем трактора… Отдаем крестьянам… И потом доим их…
Шатун еще по сделкам с «мерседесами» был наслышан, что за мной стояли крутые москвичи.
— А прибыль поделим пополам! — хлопнул я по плечу администратора.
Это подействовало на Шатуна ободряюще.
— Только о том, что я пока нахожусь в зоне, в Волгограде не должна знать ни одна собака!
— Обижаешь!
Я понимал, что Бурышев моим решением будет недоволен. Но мне до этого сосунка не было никакого дела. Главное, чтобы он продолжал внушать Рыбакову, что мы надежнейшая из надежных фирм, а ее шеф, Фока Семен Борисович, — по уши занятый лизингом самолетов коммерсант.
— Все будет пучком! — Я проводил Шатуна до самой проходной.