Искатель. 2014. Выпуск №8
Шрифт:
— Кукиш тебе, а не защиту!
Весь вечер писал запросы в различные инстанции, которые потребовал от него его подзащитный. А весь следующий день бегал, высунув язык, разнося их и собирая ответы.
Снова подкатило судебное заседание. Дорога привычно перемахивала через холмы правого берега степной реки, прорезала кленовые рощи, яблоневые сады, скатывалась в низовья рек и взлетала на меловые горы с остатками городищ кочевников.
Адвокат трясся на жестком сиденье автобуса
— Вот я таким прокурором и окажусь! — лелеял сладкую мысль Конкин, понимая, что позволить себе этого не сможет.
За подобные вольности его бы попросили из адвокатов.
Автобус по каштановой аллее забрался в глубину городка.
Конкин спрыгнул с автобусной приступки и свернул к серому судейскому дому.
В суде сновали бабули, что-то писал на коленке инвалид, вводили и выводили арестантов. Судебный пристав пытался растолкать людей по залам. Адвокат заговорил с конвойным, с которым перекинулся парой слов еще на прошлом заседании.
— Ваш клиент приготовил вам очередной подарок, — сказал конвойный.
— Какой? — насторожился адвокат.
Он уже был по уши сыт выходками своего подзащитного: голодовкой, ревом-плачем, обвинениями в обмане…
— У него нашли лезвие!
— Ничего себе! — Адвокат вздрогнул, вспомнив бурный разговор с Будрицей в следственном изоляторе.
«Мог меня порезать», — холодком побежало по телу.
А если бы не нашли лезвие и он бы вскрыл себе вены в судебном заседании?.. Забрызгал бы всех кровью…
Хотя что-то не соглашалось: Будрица не такой… Слишком себя любит… Готов кого угодно утопить, лишь бы с его головы не упал ни один волос… Ведь «записал» следака… Опера…
Адвокат теперь знал, что для того, чтобы вывести Будрицу из голодовки, следователь и опер на свои кровные покупали и носили тому в камеру колбасу, ветчину, сок и даже апельсины.
— Пройдоха!
Глаза у адвоката забегали. Он усилием воли задержал взгляд на свисающей с потолка одинокой лампочке. И даже в глубине памяти не прослушивалось ни одной мысли о его даче, об украденной лестнице, обрезанной электропроводке.
То, что произошло следом, повергло адвоката в шок.
Будрица, которого, несмотря ни на что, собирался защищать, потребовал у судьи:
— …Прошу привлечь к уголовной ответственности адвоката Конкина… Выгнать его из адвокатов… Он вступил в сговор с прокурором… Хочет меня посадить… Мне не нужны два прокурора… Он взял пятнадцать тысяч и пусть их отдаст… — читал Будрица исписанный лист.
В голове адвоката пульсировало: «уголовной ответственности», «выгнать из адвокатов», «сговор с прокурором», «хочет меня посадить», «два прокурора», «отдаст пятнадцать тысяч…»
Какой еще сговор с прокурором, когда заготовил столько возражений против обвинения!
На столе было разложено множество ходатайств в пользу Будрицы, которые адвокат собирался заявить.
Два прокурора!
Хочет посадить!
Но он же не прокурор…
Неужели Будрица прочитал его тайные мысли?..
А деньги?.. Да он их уже давно отработал… И по всем адвокатским правилам следовало потребовать у его сестры еще…
Резануло: научил же Будрицу На свою голову!
Вспомнил, как наказывал ходатайства подавать только в письменном виде… добиваться своего…
Адвоката прошиб пот.
Он сдвинул разложенные на столе бумаги в одну стопку и смахнул в портфель.
Выскочив в коридор, Конкин пробежал мимо качнувшейся в его сторону сестры Будрицы, мимо инвалида, что-то пишущего на коленке. Сделав круг, забился в глубине коридора у батареи.
— Вот это да!.. Тебя хотят посадить… И кто? Тот, за кого ты собирался биться!..
А собирался ли? — что-то екнуло внутри.
Приходил в себя: сажать-то его было не за что… Разве был сговор?.. Да и такой уголовной ответственности за сговор С прокурором нет… За это разве что могут попросить из адвокатов…
Бросилось в глаза, как за окном согнулись от ветра кроны тополей, как метнулась в кусты сирени черная кошка.
Оказавшись в зале, Конкин обратился к судье:
— Отношения адвоката и подзащитного могут строиться только на доверии. О каком Доверии Будрицы адвокату можно говорить, когда он просит посадить меня за решетку!.. Считаю, что я не вправе дальше осуществлять защиту Будрицы…
— Будрица! — судья обратилась к бородачу. — Вы отказываетесь от адвоката Конкина?
— Нет, пусть защищает меня!
— Но ведь он только что сказал, что меня следует посадить! Выгнать из адвокатов. То есть я, по его мнению, не адвокат, — потоком хлынуло из Конкина.
— Защищайте меня, а я посмотрю на вашу защиту и решу!
«Попался», — пронизало Конкина с ног до головы.
Адвокат поймал на себе жалостливый взгляд судьи, ехидный — секретаря судебного заседания, обратил внимание на смешок прокурора.
Оказавшись в перерыве в коридоре, адвокат раздраженно подозвал сестру Будрица:
— Как вы могли…
— Не я… Брат…
— Я собирался за него биться, а он… Вы скажите, разве пятнадцать тысяч это много?.. Я их отработал… Сколько я выезжал в этот город… К следователю… В суд… А каждый выезд стоит три тысячи… Вы об этом знали… Сколько раз я посещал его в следственном изоляторе… А каждое посещение — полторы тысячи…
Сестра, ничего не понимая, кивала головой.
— Ищите другого адвоката!
— Но другой никто не хочет…
— Взяли меня на живца!.. С вас еще… несколько тысяч… Я думал их вам простить, но после такого…