Искатели злоключений. Книга 1
Шрифт:
– Достаточно, малютка! Я вас понял! Садитесь за стол, и я вас немедленно напою и накормлю!
Предложение было замечательным, но невыполнимым. Во-первых, стул имелся только один. Мы с Пипом, конечно, легко бы на нем разместились. Но куда посадить хозяина? Рядом с нами? Это будет, пожалуй, рискованно… Во-вторых, от стула до стола было такое расстояние, что мы с таким же успехом могли бы сесть и на полу: мерхенмилей ближе, мерхенмилей дальше – какая разница?
Гостеприимный хозяин быстро понял причину наших затруднений и, засмеявшись, взял нас с Пипом
– Сейчас я поищу подходящую для вас посуду, – сказал он и принялся рыться в какой-то шкатулке.
Вскоре великан отыскал две пластмассовые пробки от бутылок и подал их нам вместо тарелок.
– Есть придется руками, – виновато проговорил он, кромсая ятаганом запеченного рябчика на мелкие кусочки и складывая их нам в пробки-тарелки.
– Дичь можно есть руками, – вспомнил Пип еще одно поучение мадам Брюле. – Только сначала неплохо бы эти руки помыть…
Великан раздосадованно крякнул и плеснул в глиняную миску воды из кувшина.
– Полотенец и салфеток не держу, вы уж меня извините! – сказал он, бросая косые взгляды на придирчивого чистюлю.
– Ничего-ничего, – поспешил я успокоить хозяина хижины, – у нас есть носовые платки!
– Да вы, я погляжу, настоящие джентльмены, – усмехнулся великан. – Может быть, вы назовете мне свои имена?
– Тупсифокс, – представился я и привстал на мгновение со спичечного коробка.
– Пип, – поднялся с края солонки и слегка поклонился хозяину дома мой друг.
– А меня зовут Троммелькопф, – бородач снова улыбнулся приветливой улыбкой, от которой нам стало вновь немного не по себе: у великана были такие огромные и острые зубы!..
– Неплохо бы горло промочить… – хрипло проговорил я, обращаясь не столько к хозяину хижины, сколько куда-то в пространство. – Мы так долго и быстро бежали, что у нас во рту все пересохло.
– Да-да, – кивнул головой Пип, – от чашечки чая или кофе и я бы не отказался!
– Ишь ты, какой сластена, – нахмурился Троммелькопф, – кофе и чай ему подавай! А водичкой из родника ты побрезгуешь?
Своими капризами Пип явно выводил великана из себя, и это могло для нас плохо кончиться. Я вновь поспешил на помощь другу, желая загладить его невоспитанность.
– У вас есть родниковая вода?! – радостно воскликнул я и подпрыгнул на спичечном коробке от переполнявшего меня счастливого изумления. – Я так мечтал попить настоящую родниковую воду!
– Есть, – гордо ответил Троммелькопф и, почувствовав ко мне явную симпатию, хотел похлопать меня по плечу ладонью. Но удержался и, встав из-за стола, подошел к деревянной бочке и зачерпнул из нее берестяным ковшом пять или шесть мерхенлитров прохладной влаги.
– Держи, – сказал он, протягивая мне заключенное в хлипкую оболочку гигантское озеро. – Для хорошего мальчугана водички не жалко!
– Спасибо… – Я постарался увернуться в сторону от нависшего надо мной экскаваторного ковша. – Меня устроит и наперсточек…
– Как хочешь! – Троммелькопф не стал настаивать и наполнил пустую пробку от бутылки кетчупа родниковой водой.
– Не найдется ли и для меня свободная чистая пробка? – вежливо поинтересовался Пип у великана. – Пить из одной посуды вдвоем не очень гигиенично!
– Что? – Троммелькопф удивленно посмотрел на распоясавшегося капризулю. – Что ты сказал? – повторил он и ковырнул мизинцем у себя в ухе. – Негеге… Нигиги…
Великан хотел произнести мудреное слово, но не смог и сердито сплюнул.
– Ну, парень, ты меня достал! Я пуппетроллей ни разу в жизни не ел, но сегодня, чувствую, я им наверняка пообедаю!
И Троммелькопф, не спуская глаз с оробевшего Пипа, медленно потянулся к турецкому ятагану, воткнутому по рукоятку в хлебный каравай.
Нельзя было терять ни одной секунды, и я, разбежавшись по столу, прыгнул на кровать. Быстро вскарабкался по медвежьей шкуре, висевшей на стене вместо ковра, к ружью и нажал на курок. Раздался оглушительный грохот, ударной волной меня сбросило со стены обратно на кровать, а оттуда на пол, все жилище великана наполнилось едким синим дымом, а мы – все трое – принялись чихать и кашлять.
Благодаря этому чиханию мы с Пипом и спаслись от неминуемой гибели. К нашему огромному счастью, Троммелькопф оказался совсем невоспитанным великаном. Мало того, что он не знал, что за стол нужно садиться помыв предварительно руки, так этот бедняга, дожив почти до седых волос, так и не удосужился поинтересоваться, как следует правильно чихать: в платок или нет, пытаясь сдерживаться или от всей души, во всю великанскую мощь?
Поэтому Троммелькопф, когда ему в горло и ноздри попали клубы едкого порохового дыма, набрал в могучие легкие побольше воздуха и с наслаждением чихнул. А потом еще раз и еще…
От первого великанского чиха, сорвав запор, настежь распахнулась входная дубовая дверь.
От второго великанского чиха наружу вылетело все, что было в хижине: стол, стул, шкаф, кровать, медвежьи и овечьи шкуры и, конечно, мы с Пипом.
А после третьего великанского чиха разрушилась сама хижина, засыпав обломками невоспитанного Троммелькопфа.
Не дожидаясь, когда бедняга выберется из-под груды досок и щепок, мы, едва опомнившись, ринулись прочь от страшного места. Да так быстро, что великан, и, правда, нас не догнал. Хотя наверняка пытался это сделать – ведь они, великаны, такие злые и мстительные…
Глава третья
Когда я понял, что опасность миновала и великан за нами не гонится, то слегка притормозил и, отдышавшись, поинтересовался у Пипа:
– Что это тебе вздумалось капризничать в чужом доме?! И то тебе не так, и то не эдак! Видишь, что ты наделал?!
– Я не капризничал, Тупси… Просто я хотел выглядеть в глазах господина Троммелькопфа настоящим джентльменом…
– Ты выглядел глупеньким дурачком и очень большим нахалом. Если это и есть «настоящее джентльменство», то оно не по мне. Лучше я останусь неотесанным пуппетроллем, чем стану таким скучным занудой!