Искательница приключений (Прекрасная авантюристка)
Шрифт:
— Тем не менее, это была разумная мысль, — возразил маркиз. — Я совершенно не желаю, чтобы после моей смерти все, чем я владею, досталось Юстасу.
— Все это так ужасно, так тревожно, — простонала Друзилла, — а я была так счастлива!
— Не позволяй никому разрушать своего счастья, — ответил маркиз. — Зачем заранее чувствовать себя побежденными? До сих пор мы — ты и я — выигрывали все сражения, разве нет?
Она взглянула на него, и внезапная улыбка преобразила ее лицо.
— Да, до сих пор мы выигрывали, — согласилась она. —
— Удача на нашей стороне, — твердо сказал маркиз, — ты должна быть в этом уверена, моя маленькая Друзилла. И помни, что вера — это неоценимая поддержка в борьбе. Надо лишь верить в победу, и тогда все злые духи просто-напросто растворятся в воздухе.
— Если бы я могла быть в этом уверена, — сказала Друзилла.
— Ты можешь быть абсолютно уверена, — ответил маркиз. Он взял ее руку и поднес ее к своим губам. — Иди спать, — сказал он. — Ты, должно быть, чувствуешь себя очень уставшей после всего, что случилось. И помни, теперь ты под моей защитой. Никто никогда не причинит тебе зла.
Она взглянула ему в глаза и внезапно замерла. Что-то произошло в этот момент между ними, что-то непонятное, и Друзилла почувствовала, как у нее перехватило дыхание. Она вся затрепетала, ей показалось, что внутри нее вспыхнуло пламя, но в этот момент послышался бой часов, стоящих на камине, и чары рассеялись.
— Уже поздно, — произнес маркиз, — доброй ночи, Друзилла, и спи спокойно.
Он открыл дверь в холл. Сонный лакей, сидевший в дальнем конце у входной двери, с трудом поднялся с кресла.
Маркиз и Друзилла вместе подошли к парадной лестнице.
— Спокойной ночи, — мягко сказала Друзилла, — и спасибо.
Маркиз поцеловал ей руку и направился к выходу. Друзилла медленно поднялась к себе в спальню, только сейчас почувствовав, как она устала.
Казалось, маркизу удалось до некоторой степени рассеять ее страхи, хотя в глубине души она все еще была неспокойна. Но она знала, что, если бы она отправилась к себе, не поговорив с ним, волнение так и не дало бы ей возможности заснуть, она даже побоялась бы раздеться и лечь в постель.
Она помнила, что еще долго не могла спать по ночам после того, как покинула дом Уолдена и поселилась в замке.
Каждую ночь в темноте ей мерещилось зловещее лицо лорда Уолдена, она долго беспокойно металась в постели, преследуемая воспоминаниями о нем, и лишь перед рассветом ей удавалось забыться тяжелым сном.
Она медленно разделась, чувствуя, что непостижимым образом маркизу удалось немного успокоить ее. И в то же время, что он мог сделать?
Он поклялся, что не будет драться на дуэли, и она поверила ему. Он не сделает этой глупости, потому что дуэль за четыре дня до свадьбы вызовет скандал и породит множество сплетен. Неминуемо всплывет ее имя, потому что, когда два джентльмена дерутся на дуэли, причина всегда одна. Но что еще он мог придумать?
Этот вопрос не давал ей покоя. Затем с легкой улыбкой она скользнула в постель, благоухающую лавандой, напомнив себе, что Вальдо всегда отличался богатым воображением.
Она вспомнила, как однажды их наказали, запретив плавать на лодке по озеру, и он построил плот. А в другой раз, когда за какую-то провинность ей не разрешили идти гулять, он притащил лестницу к ее окну, когда все ужинали в столовой, и уговорил ее спуститься вниз и отправиться с ним в лес. Они вернулись спустя несколько часов, Вальдо убрал лестницу, и никто ни о чем не догадался.
— Вальдо что-нибудь придумает, — сказала она себе, и мирно заснула с его именем на устах.
Она с вечера предупредила горничную, чтобы та разбудила ее в восемь часов утра, потому что маркиза собиралась устроить последнюю примерку свадебного платья, к тому же Друзилла чувствовала себя виноватой — она еще не успела написать всех писем с благодарностью не только за многочисленные приемы, на которые она была приглашена, но и за свадебные подарки, продолжавшие прибывать в течение всей недели.
Секретарь маркизы, он же и управляющий, мистер Хэнбери, был строгим, седовласым мужчиной, которого Друзилла втайне побаивалась. Поэтому она старалась вовремя писать все письма не только из чувства долга, но еще из опасения, что любое нарушение светского этикета удивит и шокирует его.
Что касается маркиза, то в этом вопросе безнадежно было рассчитывать на него.
— Если кто-нибудь полагает, что я собираюсь писать письма с благодарностью за весь этот хлам, он очень ошибается, — сказал он, оглядывая гору подарков, сваленных в библиотеке.
— Хлам! — воскликнула маркиза. — Как можешь ты быть таким неблагодарным? Я никогда в жизни не видела таких роскошных подарков!
— Вот ты, бабушка, и напиши, — сказал маркиз. — Я всегда терпеть не мог писать, даже в Итоне меня постоянно наказывали за то, что мои сочинения были слишком короткими и усеяны кляксами. Но писать всем этим людям! Да одна мысль об этом заставит меня завтра же ночью удрать на континент!
— Жених-дезертир! — сказала маркиза с улыбкой. — Ну что ж, я не могу допустить, чтобы в последнюю минуту ты разрушил все мои планы, поэтому Друзилле придется взять благодарственные письма на себя.
— Я напишу: «Вальдо и я восхищены Вашим подарком, однако, по мнению Вальдо, он не стоит трех или четырех минут его драгоценного времени», — заявила Друзилла.
Она произнесла эти слова с сарказмом, но глаза ее смеялись.
— Это не мужская работа! — взмолился маркиз. — Я вообще ничего не понимаю в такого рода вещах!
— Тем не менее, я не сомневаюсь, что многочисленные любовные записки, которые ты писал прекрасным дамам, казались им большой ценностью, — заметила Друзилла.
Маркиз свирепо посмотрел на нее, но тут же расхохотался.