Искра соблазна
Шрифт:
Он принимал опиум в «Йоуман-инн»? Это многое объясняет. Его волнение в Тауэре. То, что его так долго не было. Последовавшее за этим оживление. Неужели все эти шутки и задор были лишь следствием наркотика?
– Могу я что-нибудь сделать? – спросила она. – Вообще.
– Нет. – Она увидела, как болезненно вздымается и опускается его грудь. – Я надеюсь победить.
– Ты победишь. Обязательно победишь.
Ей нужно было что-нибудь сделать. Опустив взгляд, она увидела брошку в виде цветка, прикрепленную к лифу
– В прошлом леди дарили рыцарям знаки верности, чтобы они носили их как талисман победы в битвах. – Она протянула руки к лацкану его пиджака. Он не сопротивлялся, так что она приколола брошь, наслаждаясь его теплом и прислушиваясь к стуку его сердца. – Да сгинут все ваши враги, милорд.
И хотя лицо его осталось безучастным, в глазах появилась улыбка.
– Как может быть иначе, когда вы оказываете мне такую милость, миледи?
Он взял ее руки и поднял их к своим губам, поцеловав сначала одну, затем другую. Его руки были холодные, так что она сжала их пальцами, пытаясь поделиться своим теплом.
– Дэр… – сказала она, подбирая нужные слова.
– Мара!
Мара и Дэр отпрыгнули друг от друга и повернулись к двери, на пороге которой стояла Дженси. Ее щеки медленно заливались краской.
– О… Я… я просто хотела узнать, не хочешь ли ты прогуляться.
Мара улыбнулась как ни в чем не бывало:
– Великолепная идея. Я только оденусь и через минуту буду с тобой.
Мара вышла из комнаты, а Дэр встретил взгляд ярко-голубых глаз жены Саймона. Дженси была молода, так же как и Мара, но, так же как и Мара, не была наивной или глупой.
– Я не причиню ей вреда, – сказал он.
– Разумеется, нет. Почему ты вообще об этом подумал?
«Потому что она любит меня, а у меня, возможно, не хватит сил противостоять ей, как мне не хватает сил, чтобы противостоять зверю. От ее прикосновения у меня захватывает дыхание, ее взгляд заставляет меня поверить, что я лучше, чем есть на самом деле. Но это не так. Я все время помню о том, что она находится под одной со мной крышей и готова лечь со мной в постель. Хотя не думаю, что все еще способен на любовь – ту любовь, которую заслуживает такая драгоценная девушка, как Мара, зато она пробудила во мне уснувшие желания».
Усилием воли он остановил поток мысли и вернулся к вопросу Дженси.
– Последнее время я боюсь причинить вред кому бы то ни было. Я несколько непредсказуем. Даже для самого себя.
– Саймон считает, что ты слишком быстро снижаешь дозу опиума. Он велел мне не вмешиваться, но, боюсь, я не очень послушная жена.
– Послушные жены обычно такие зануды. Но, Дженси, ты же не будешь запрещать тонущему человеку пытаться доплыть до берега.
– А вот паника тут ни к чему. Мне кажется, ты должен…
– Не надо! – Это прозвучало несколько жестче, чем он намеревался, и Дэр закрыл глаза. – Извини. Но не надо. Не надо меня наставлять. Не сейчас. После шести часов можешь говорить все, что хочешь. Мне скорее всего будет все равно.
Ему пришлось сделать над собой усилие, чтобы посмотреть на нее. Когда Дэр приоткрыл глаза, он увидел, что ее лицо алеет от унижения. Саймон убьет его.
Но она сказала спокойно:
– И ты меня прости. Не следовало этого говорить.
Они услышали шаги.
– Она любит тебя слишком сильно, – сказала Дженси, прежде чем выйти, закрыв за собой дверь. Он прислушался к приглушенным голосам, а затем хлопнула входная дверь.
Ушли, ушли, ушли.
Он еще побродил по комнате, совершенно забыв, что привело его сюда, чувствуя себя одиноким и покинутым, как еще никогда в жизни. Его разрывали два страстных желания: его тянуло к Маре и к чудовищу. Одну он, возможно, никогда не получит. Другой был доступен в любой аптеке, всего лишь за пенни, если он только решит сдаться.
Тиканье массивных мраморных часов на каминной полке эхом отдавалось у него в голове. До приема оставалось два часа, а эти чертовы часы тикали так медленно. Он сжал их с такой силой, словно это могло заставить их идти быстрее.
Эти гости, эти друзья, чертовы друзья, чертовы во все вмешивающиеся друзья превратят его жизнь в ад.
Но с другой стороны, разве она уже не была адом?
Глава 12
Прогулка по Сент-Джеймсскому парку успокаивала нервы. Если бы Мара после напряженного разговора с Дэром сидела сейчас в своей комнате, припоминая каждое слово и каждую интонацию, то там бы, наверное, она сошла с ума.
Лакей в ливрее Сент-Брайдов шел в нескольких ярдах позади.
– Нам и вправду нужен эскорт? – спросила Мара, когда они завернули на Дьюк-стрит.
– Саймон переживает.
– Интересно, что, по его мнению, может с нами здесь произойти?
– Мне кажется, он боится, что я могу заблудиться. Он говорит, здесь есть довольно неприятные районы.
– Это правда, но я думаю, вся проблема в том, что он очень сильно тебя любит.
Дженси улыбнулась, но добавила:
– Жаль, что нам, женщинам, нельзя так же проявлять заботу о своих мужчинах.
Мара сжала руку Дженси, помня, в каком отчаянии та была, когда Саймон был ранен. Мысль о том, что Дэр снова может быть ранен, ужаснула ее, мысль же о его смерти…
Это просто невозможно! Мара прикоснулась к лифу платья, чтобы убедиться в том, что брошки там нет. Талисман. Если в Брайдсуэлле и была какая-то магия, то она надеялась, что смогла передать часть ее Дэру.
– Мы с Дэром об этом разговаривали, – сказала она и поведала Дженси про Анну, разыскивающую своего Канута, томящегося в заточении.