Искры гнева (сборник)
Шрифт:
— Завтра, — сказал всё так же гневно таган-бей, — от полковника никуда не отлучайся. Жди его, — указал на драгомана. — Он принесёт рыбу и подаст тебе знак. Ты придёшь на пристань, туда, где привязаны отдельно от других два чёлна с белыми парусами. Знай — это наше последнее предупреждение. Если не сделаешь так, как приказано… — Он дотронулся до рукоятки кинжала. — Запомни. Завтра… Пусть помогает тебе аллах. — И таган-бей с драгоманом тут же исчезли.
…Гасан продолжал искать Головатого. В избе около озера его не было. Не нашёл
Гасан дёрнул Головатого за полу свитки, и указал головой на двери. Они вышли из кузницы. Но как вести разговор? Даже если бы Гасан и написал чем-то острым на земле или на стене, Гордей всё равно не смог бы в темноте ничего прочесть.
— А у тебя что-то действительно важное? — спросил Головатый. — Неотложное?
Гасан решительно задёргал понизовца за полу.
— Тогда бери, парень, вот здесь угли, — посоветовал Гордей, подводя Гасана к притухшему костру, — бери большие, твёрдые. И пойдём. Держись за меня.
Вскоре они подошли к большой новой избе у озера. Двери открыты настежь. В святом углу горит подвешенная лампада. Слышится похрапывание спящих. Кто-то проснулся, спросил, кто здесь шастает. Головатый назвал себя. Затем взял Гасана за руку и повёл в боковую комнату. Перенёс сюда из большой светлицы лампаду. Плотно прикрыл двери. Подтянул в лампаде фитиль. Огонёк осветил облупленную стену. Гордей выбрал ровное место и приблизил к нему лампаду.
— Пиши.
Рука Гасана дрожала. Уголь крошился. Буквы получались неровные, некоторые были совсем неразборчивыми.
— Нажимай осторожней, — посоветовал Головатый.
Гасан, придерживая левой рукою правую, начал писать более разборчиво.
"Приехал какой-то Синько с гайдуками, — читал Головатый, — сторговались с полковником и судьёй. Этой ночью будут забирать из крепости беглецов, Теслю и других. Своих и Шидловского".
— Ах ты, проклятый выродок!.. — выругался Гордей. — Нашёл всё-таки.
"Явились татары. Таган-бей и урус драгоман". Гасан хотел дописать: "По мою душу", но, подумай, что несколькими словами всё равно не скажешь, кто они такие и что от него требуют, не стал этого делать. Пусть уже и другой раз.
— Разведчики. Этого следовало ожидать. Спасибо тебе, друже, — сказал спокойно Гордей. — А теперь ступай домой. По дороге зайди к Хрысте, скажи — пусть с Оверкой явятся во двор крепости. Да, что я илоту, вы же не сможете поговорить. Иди лучше домой. Наблюдай. Если произойдёт что-то очень важное, сообщи мне немедленно. Я буду около кузницы.
Разведав днём, кто где живёт, ночью, когда все уснули, гайдуки стали врываться в хаты, шалаши, саран. Они затыкали людям рты тряпками, связывали им руки и выводили к возам, спрятанным в зарослях осоки.
После
Около вышки толпились взволнованные работные и уже в который раз рассказывали один другому о жутком ночном происшествии. Кто именно схвачен, пока ещё неизвестно. Часть людей прячется где-то в зарослях. Несколько человек, которые оказали сопротивление или заступались за товарищей, убиты, многие ранены.
Увидев Головатого, работные тут же обступили его. Гордей сообщил им, кто именно произвёл разбойничье нападение, кто разрешил, и предложил немедленно догонять Синька. Люди поддержали это предложение.
Но выяснилось, что догонять не на чем. Конюшня пустая.
Тогда все направились к канцелярии.
Оруженосец полковника сказал Головатому, что Балыга и пушкарь Груша на рассвете выехали в каменоломни, чтобы ускорить вывоз камня в крепость. Судья Сторожук тоже уехал по своим делам. А куда исчез слуга полковника Гасан, он не знает.
…Ужасное ночное происшествие взволновало всех, кто жил во дворе крепости, вблизи неё и в рыбачьем посёлке. У канцелярии собралось много народу. Слышались гневные голоса:
— В эту ночь одних, а в завтрашнюю — других?!
— Нас продают!
— Нужно найти виноватых.
— Заманили сюда, как в мышеловку.
— А кто позвал? Головатый!
— Вот пусть и даёт совет!..
— Пусть даёт!..
— Дорогу, по которой пойдут людоловы, мы знаем, — начал успокаивать людей Гордей, — она только одна. Но у нас нет лошадей. Пешком же не догонишь. А вот по реке можно догнать.
— Да. Водою можно добраться до самого Ясенева.
— Так на челны!
— Пойдём на челнах!
— Правильно! Пошли на челнах! — закричал Гордей. — Берите, у кого есть какое оружие, одежду, харчи — и на челны!
Люди поспешно начали расходиться, чтобы вскоре собраться на кальмиусской пристани.
Двое мужчин преградили Головатому дорогу.
— Шагрий? — удивлённо воскликнул Гордей. — Дружище! — Они стиснули друг друга в объятиях.
— Из Бахмута? Из солеварен?
— Из угольной ямы.
— Стал, значит, углекопом! Вот те на… А к нам зачем?
— Специально прибыли сюда, но вижу, что не вовремя. Мы тоже, — Шагрий показал на пожилого низенького человека, стоявшего рядом, — прибыли с печалью. Прибыли за помощью, а оно и у вас не радостно.
— Солеваров, углекопов, — заговорил возмущённо товарищ Шагрия, — всех, кто не имеет охранного ярлыка, вяжут и гонят, как скотину. А куда?..
— Куда? К помещику! — гневно выкрикнул Гордей. — Погоди, ты, случаем, не Касьян?…
— Да, я Касьян Кононых. Твой крестник. С тех пор как ты, спасибо тебе, снял с меня клятву не брать в руки оружие, я его взял. И крепко держу!