Искры из-под лыж
Шрифт:
Домой я, тем не менее, шел довольно понурый – я знал, что мать, разумеется, купит и эту книгу, как всегда – и я стану обладателем такой книги! – но, в то же время, мне было просто неприятно и печально, что даже теперь мать устроит будничный скандал о безденежье. (И еще она обязательно подчеркнет, что у нее все просчитано и выверено, – где и как выгадать каждый рубль. Например, на рынке молоко стоит на десять рублей дешевле, чем в магазине, но чтобы доехать до рынка надо потратить еще пять рублей на автобус – мать выгадывала всего пять рублей, потому что покупала только по одной пачке; рейд на автобусе,
Я вошел в квартиру и стал снимать ботинки в прихожей. Позвал мать, но мне никто не ответил.
Едва я только открыл дверь в свою комнату и сделал шаг по направлению к столу, тотчас остановился, как вкопанный.
И мне показалось, что сердце мое тоже… затаилось. Я пялился во все глаза на книгу, которая лежала на самой середине полированного стола. Освещенная вечереющими лучами, косо падавшими из окна. Приглушенные цвета на обложке, еще более неясные из-за закатных отсветов, сумрачные тона неба, нагромождающиеся ступени лестницы… но снова этот четко переходящий цвет звезд.
Сказки о созвездиях.
– Сережа… Сереж, ты пришел?.. – послышался голос матери позади, из коридора, поначалу отдаленный, затем голос вдруг резко усилился – мать уже стояла прямо за моей спиной (будто перескочила через расстояние в два метра), – детка, ну наконец-то!
Мать ущипнула меня за щеку.
Очень бодрый голос – давно он у матери не был таким.
Я повернул голову, посмотрел вверх: щеки у нее чуть порозовели. Она выглядела как-то обновлено – или это мне просто померещилось?
– потому что у меня все, затаившись, бушевало внутри.
Я снова посмотрел на стол.
– A-а, увидел уже да? Посмотри, какую книгу я тебе купила в «А-Элите»!
– Я-я… вижу.
– Посмотри, посмотри, – мать даже подтолкнула меня к столу.
Нетерпеливо.
Я торопливо сел за стол и принялся перелистывать мелованные страницы. Кисти моих рук – точно до запястий – в зоне алеющего заката, – и ажурные тени штор нечеткой темнеющей паутиной скользили по пальцам.
Потом вдруг руки как-то резко дрогнули – от приятного, щекочущего озноба.
Я наклонился к большим граненым буквам первой сказки – еще не стараясь разобрать смысла написанного. Но я, слишком озаренный, пока еще и не сумел бы…
– «Сказки о созвездиях», – произнесла мать; позади.
– Да-да, сказки о созвездиях. Господи, откуда она взялась?
– В смысле? Я же говорю, зашла сегодня в книжный магазин и…
– Да нет, нет, я понял. Я просто…
– Посмотри, там чудесные иллюстрации.
– Вижу, – просипел я в ответ.
Пролистывая страницы, туда-сюда.
Никогда не забуду того вечера – как я сидел за столом и читал «Сказки о созвездиях». Я не успел удержаться и не начать читать, даже еще не закончив обедать, – эта книга словно притягивала мой взгляд: я читал, торопливо проглатывая картофелины. В другой бы раз это было «вопиющим хулиганством», и мать обязательно заставила бы меня сначала доесть, но в этот день (видимо, благодаря просветляющему действию книги), мать, странно подобрев, все оставляла без внимания.
Я теперь помню всего-навсего одну сказку, которую прочитал в тот день, – последнюю как раз перед тем, как отправиться на улицу, –
«Однажды один король поехал на охоту, а другой принялся объезжать свои владения. Случайно встретившись на границе владений, они как всегда принялись ссориться – первый король обвинил второго, что его колесница заехала на чужую территорию. Второй, напротив, обвинил первого, что нет, это его лошадь заступила копытом за границу. Короли спорили ожесточенно, яростно размахивая руками и тыкая друг в друга пальцами, нельзя было даже разобрать хотя бы одной цельной фразы, только два отчетливых слова вылетали из бесконечных перебиваний друг друга: „Лошадь! – колесница! – лошадь! – колесница! – лошадь!..“
Это было начало нового многолетнего спора, за время которого оба владения пришли в страшный упадок: всю силу и энергию короли отдавали теперь бесконечным пререканиям, а не управлению государствами. В конце концов, обедневшие крестьяне попросили небо разрешить этот ужасный спор между королями.
И вот однажды в одной из деревень появился некий старик, который, как он сам о себе обмолвился, раньше работал судьей.
Крестьяне решили позвать к старику своих королей – впрочем, все очень сомневались, что короли пойдут к нему, но, к удивлению, те не просто пришли, но примчались и принялись самым подробным образом рассказывать старику о своем споре. Но как всегда они перебивали друг друга и кричали, и старик, хотя и внимательно их слушал, как и все не смог разобрать ничего, кроме слов „лошадь“ и „колесница“. Когда короли выбились из сил, обвиняя друг друга, старик тихо вздохнул и сказал, что, видимо, ни рассудить, ни помирить их никак нельзя, „надо послать вас на небо – оно большое и бесконечное. Там будет вдоволь места и времени для ваших споров и пререканий“.
Он стукнул посохом, и короли, уже успевшие возобновить спор, под действием каких-то непонятных сил принялись подниматься на небо. И поднимаясь ввысь и так и продолжая спорить, не замечая даже странного феномена, который происходил с ними, короли постепенно превратились в созвездие. Стали частью бесконечного неба».
Каким созвездием стали два короля?
Этого я не могу вспомнить, как ни стараюсь. Быть может, я забыл в сказке какую-то важную деталь?
Закат померк – на моих руках, перелистывавших страницы, уже изредка.
Но окончательно стемнеть еще не успело.
Лошадь! – колесница! – лошадь! – колесница! – лошадь!..
Я сунул книгу за пояс, под рубаху, – чтобы ее не было видно, – и отправился в прихожую.
– Уходишь? – осведомилась мать, посмотрев на меня из кухни. Она, видно, стояла возле разделочной доски, – чтобы видеть меня, мать прогнулась назад.
Все та же воодушевленная улыбка на лице, выглядывающем из-за дверного косяка.
– Да, – ответил я.
– Ну иди, иди, проветрись.