Искупление Атлантиды
Шрифт:
— Я не хочу, чтобы ты меня позабыл.
Он застыл. На мгновение Тиернан показалось, что Бреннан ее не услышал, а затем он крепче сжал ее руку в своей и медленно, неуклонно притянул через всю широкую кровать к себе. Ее лицо прижалось к гладкой, теплой коже его обнаженной груди, состоящей из каменно-твердых мышц. Ради нее он надел спортивные штаны.
Она пожалела о том, что Бреннан полуодет.
— Я никогда не смог бы совершенно позабыть тебя, — прошептал он ей в волосы. — Независимо от силы проклятия и могущества
Тиернан напряглась в его объятиях, и Бреннан прижал ее ближе к своему теплому телу, но она покачала головой:
— Я не желаю, чтобы то, что ты чувствуешь ко мне, было лишь последствием божьего проклятия. Мне бы очень хотелось найти время, чтобы узнать тебя и выяснить, что за чувства между нами. Если же ты забываешь обо мне каждый раз, ложась спать, то это будет слишком сложно. Наверное, даже невозможно.
Он поднял руку и убрал волосы и поцеловал в лоб.
— Ты сказала, что между нами есть чувства, верно?
— Да, но…
— Неужели твои чувства вызваны лишь божьим проклятием?
Тиернан понимала, куда он ведет, но дала искренний ответ:
— Нет, разумеется, нет.
— И все же ты признаешь, что что-то чувствуешь ко мне?
— Да, я испытываю к тебе сильные чувства, хотя и понимаю, что это безумие, — признала Тиернан.
— Тогда позволь и мне право на те же чувства, не думая о том, что их мог вызвать Бог морей, — сказал он хриплым, грудным голосом, от которого дрожь пробрала все сокровенные местечки ее тела.
— Бреннан, я хочу, чтобы ты меня поцеловал, но мы вряд ли ограничимся лишь поцелуями, а я так устала и боюсь, что проклятие вступит в силу, как только мы уснем. Я так волнуюсь, что все, ради чего я так работала, разрушится у меня на глазах.
— Позволь мне обнять тебя. Я постараюсь не спать столько, сколько смогу, что будет не так уж сложно рядом с тобой, — заявил он с улыбкой опасного соблазнителя.
— Ха, везет же тебе, — мрачно пробормотала Тиернан, размышляя, хватит ли у нее сил принять холодный душ. — И к твоему сведению, ты только что солгал.
Он расхохотался и наклонился, чтобы чмокнуть ее в нос.
— Да, я солгал, моя прекрасная Сказительница Истины. Мне чертовски неудобно держать тебя в своих объятиях.
Тиернан невольно рассмеялась.
— Так неудобно?
Он поймал ее руку и прижал к своей возбужденной плоти, а затем так же быстро отпустил, тем самым застав ее врасплох. Тиернан нерешительно задержала руку на внушительном и очень твердом пенисе.
— С тех пор как мы встретились, я нахожусь в состоянии постоянного возбуждения, — признался Бреннан, поморщившись.
Тиернан почувствовала себя виноватой, ведь в лесу только она получила удовольствие. Стоит ли вернуть ему должок?
— Поговори со мной, — приказал он,
Последние слова подействовали на нее сильнее всех приказов.
— Удовольствия было мало, — начала она свой рассказ, затем рассмеявшись над невольно вырвавшимся у нее признанием. — Лучше я скажу, что нелегко, ладно?
— Нелегко. Теперь я прекрасно тебя понимаю. Но разве ты никогда ничего не получала взамен? — Он переплел свои пальцы с ее и положил их соединенные руки на свой крепкий живот.
— Никогда? Я бы так не сказала, — произнесла Тиернан, заставляя себя найти полузабытые воспоминания. — Однажды я спасла мальчика от несправедливых обвинений в краже учительского кошелька. Его семья была очень бедной, поэтому все посчитали, что он украл его ради денег. Мальчик говорил правду, и я расспросила других учеников, воспользовавшись талантами, словно какая-то безрассудная Нэнси Дрю, и выяснила, что кошелек украл сын директора. Он хотел привлечь внимание папаши, который, как я понимаю, был той еще сволочью.
— Ты была довольна? Тем, что смогла помочь?
Она перестала улыбаться, вспомнив обо всем остальном.
— Так и было, какое-то время. Мальчик, которого несправедливо обвинили в краже, даже подарил мне мой первый поцелуй.
Бреннан заворчал так, что живот под их руками задрожал.
— Мне не нужно знать, кого еще ты целовала.
Тиернан рассмеялась.
— Нам было по двенадцать. Он ничем не угрожает твоей мужественности, поэтому успокойся, ты, дикарь.
— Я не могу представить тебя двенадцатилетней. Хотя нет, это не так. Когда-нибудь у тебя появиться дочь, похожая на тебя.
Она повернулась лицом к нему, изумленная его тоном, и увидела, что его глаза снова заблестели зеленым огнем.
— Моя дочь? — тихо спросила она.
— Я подумал, что пока рано говорить «наша» дочь.
Расслышав поддразнивание в его голосе, она улыбнулась:
— Ты так думаешь? Ну что ж, мальчик, которого я спасла, хотел узнать, как я это сделала, и мне показалось, что я могу поделиться с ним правдой о себе.
Бреннан снова напрягся всем тело.
— Он предал твое доверие?
— Не совсем так. Было кое-что еще… он подумал, что я классная. И знаешь что? Двенадцатилетний мальчишка получил ходячий и говорящий детектор лжи. Он хотел провести пару опытов, и какое-то время я была рада подыграть ему.
— Только для того, чтобы поиграть хоть с кем-то, завести себе друга, — догадался Бреннан.
Тиернан вздохнула:
— Вроде того. Но я не могла это долго терпеть. Я была ненормальной, девочкой, вызывавшей его любопытство, а не его подругой. — Ей стало грустно, и Тиернан с удивлением поняла, что рана все еще болит.