Искупление
Шрифт:
– Э, поаккуратнее.
– Слышь, ушлёпки, а ну пошли отсюда, пока я добрый.
– Да ты чё, – не успел договорить третий, брызнула кровь из разбитого носа.
– Значит, так: или мы расходимся по-хорошему…
– Лады, лады. А ты, резвый, за что сидел?
– Не твоё собачье дело, я ещё перед тобой не отчитывался.
Видя, что дело принимает нешуточный оборот, остальные ноги в руки и ходу из подъезда. Вадиму от них досталась непочатая бутылка.
– Ну вот, есть чем обмыть освобождение.
Поднявшись
Пахло затхлостью и одиночеством. Не включая свет, разделся и прилёг на кровать. Пружины жалобно скрипнули под тяжестью его тела. Минут через двадцать желудок дал о себе знать. Прошёл на кухню, включил свет, ловким движением снял крышку с бутылки, быстро нарезал хлеб и колбасу.
– Да тут целый пир можно устроить, – подумал он, глядя на стол.
На площадке послышались шаги, зазвонил звонок.
Вадим вздрогнул, подошёл к двери:
– Кто?
– Сосед по площадке, а ты?
– Жилец здешний.
– Дверь открой.
На пороге стоял сосед Костя.
– Здорово, Вадя, сколько лет, сколько зим!
– Что есть, то есть, а я думаю, кто мне компанию составит.
– А чё такого?
– Да стол накрыт, а пить один не могу. – Они прошли вдвоем на кухню.
– Э, брат, тут не хватает. Хотя щас, десять минут, и всё будет.
Костя ушёл к себе и вернулся с маринованными огурцами на тарелке и с бутылкой.
– У меня ж есть.
– Мало будет, нутром чую.
Так и вышло: где одна, там и вторая, за ней третья, так просидели до утра. Сосед не расспрашивал особо. Вадим сам в общих чертах рассказал обо всём.
– Да, не слабо тебе досталось.
– А чё надо было, денег дать?
– Не, тут тебе виднее. А ладно, что было, то было.
Делать-то что думаешь?
– Попробую начать всё сначала.
– Бог в помощь, ежели чего, обращайся. Я тебе ничего обещать не буду.
– Да ладно, спасибо, что разделил со мной этот вечер.
– Скорее ночь.
Так их застал рассвет, Костя ушёл к себе, а Вадим ещё долго не мог уснуть. Курил. В голове, сменяясь, как кадры на кинопленке, крутились мысли: что дальше, куда теперь ему, бывшему зэку, со справкой на руках податься? Ведь ни одна нормальная клиника его не то что на порог, на пушечный выстрел не подпустит. А работа позарез нужна. Любая, даже самая ничтожная. Стал перебирать в голове все варианты, но пока это были только раздумья. А пока что нужно было получить паспорт и наладить контакт с семьёй.
Раздевшись, лег на кровать и провалился, именно провалился, иначе это не назовешь, в сон. На зоне привык спать вполглаза, по-другому нельзя было. По-другому могло закончиться плохо. А тут вроде чего бояться? Дом и всё до боли знакомо. Снились нары и угрюмые лица сидельцев. Вадим вскакивал и вновь засыпал. А то увидит аварию со стороны. Упершуюся в столб «пятерку», мигающие фонари и мокрый асфальт, но люди были не в машине, а стояли рядом и смотрели на него. Снилась Ирина с грустным лицом и укором во взгляде.
Лучи солнца играли на хрустальных рюмках и отражались в зеркале серванта. Был полдень, день в самом разгаре. Вадим вышел на балкон и закурил, от яркого света зажмурил глаза, а внизу кипела жизнь. Шли люди, гудели проезжавшие автомобили.
Никому не было дела до стоявшего на балконе Вадима, а он заворожённо смотрел на город под ним.
Приведя в порядок лицо и убрав грязную посуду со стола, Вадим вышел на улицу. Сперва в УВД, стал на учёт, для этого пришлось простоять под кабинетом полчаса.
Уладив все формальности и ответив на ряд вопросов, он вышел из здания с некоторым облегчением от того, что всё возвращается на круги своя. Это было только начало. В больнице его встретили не очень приветливо. Много новых врачей, которые Вадима не знали и не особо желали с ним разговаривать. Семь лет – много, и Вадим понимал это. И все же одного собеседника он нашёл. Тимчук Леонид Андреевич был заведующим в хирургической службе, а тогда, семь лет назад, хорошим знакомым и хирургом.
– Ты извини, Вадим, за то время, что ты сидел, много чего изменилось. Наши знакомые врачи кто за бугром, кто в других больницах. У нас с кадрами перебор. Я бы помог, но сам понимаешь.
– Понимаю, но что с того? Я ведь не худшим хирургом был.
– Вот именно что был, поди и навыки позабыл.
– Да не очень, практиковал понемногу там.
– Попробуй в других, у нас тебе ловить нечего.
– И на том спасибо.
Потыкавшись в трёх других больницах, получил тот же ответ. Вадим понимал, что с его уголовным прошлым хирургом он уже не будет, не дадут. Но что тогда? Жить на что-то надо.
В движении жизнь.
Он сидел на лавочке и смотрел на проходивших мимо людей. У них были свои заботы, и никому из них не было дело до него, бывшего зэка, бывшего хирурга. Всё было в прошлом: и хорошее, и плохое, настоящее не сулило ничего. Одно Вадим знал точно: в тюрьму он не вернётся.
Вадим пошёл гулять по городу, на ходу думается легче. Так и вышло, на глаза попалось объявление о том, что требуется грузчик, телефон и адрес прилагались. Это и был выход из сложившегося тупикового положения.
В продуктовом магазине на него смотрели насторожённо.
– Где были, чем занимались?
Вадим объяснил в двух словах и показал справку об освобождении.
– А что, по специальности не берут?
– Если бы брали, не пришёл, а жить на что-то надо.
– Пьёте?