Искушение чародея (сборник)
Шрифт:
В прихожей остался сладковатый запах ее духов.
Незнакомых духов уже чужой женщины.
Алиса выросла.
Остались в прошлом невероятные, почти сказочные приключения. Хочется надеяться, что эти девять лет были не самыми худшими в ее жизни. На следующем этапе рядом с ней пойдет другой, но столь же родной человек. Ну, так получилось. Ну, не как у всех… Что теперь поделать?
Жизнь течет…
— Пап, я не голодна.
Алиса пронеслась мимо, успев на ходу чмокнуть меня в небритую щеку. Бросила портфель на диван, вбежала в свою комнату, захлопнула дверь.
— Переоденусь и
Я помнил. Алиса как-то подвела меня к витрине «Спорттоваров» и призналась, что страстно влюблена в эту бескрылую стрекозу. «И без шанса на взаимность», — пошутил тогда я, поскольку не одобрял увлечение дочери высокими скоростями.
— Ты чем-то расстроен? — Алиса вышла из комнаты. Она надела черную футболку с какой-то рок-звездой, узкие джинсы, кожаную куртку. — Это из-за мамы, да? Ну, не огорчайся, ты ведь знаешь, она сумасбродка. — Алиса внимательно поглядела на меня. — Слушай, а давай я никуда не пойду? Лучше приготовлю для тебя вареников с вишней. На этот раз у меня все получится, вот увидишь.
Я через силу рассмеялся.
— Ну что ты такое говоришь! Беги, развлекайся. У меня все хорошо, только статья не пишется.
— М-да, мне кажется, кто-то слишком много работает, — глубокомысленно заметила Алиса.
Когда она ушла, я поступил не мудрствуя лукаво: откупорил бутылку «Алазанской долины», наполнил бокал, подсел к видеофону. Вывел на экран список контактов, поглядел, кто из ребят сейчас в Солнечной системе. Зеленый на Луне, а Громозека — на Меркурии. Полоскова в Сети нет, и очень жаль. Или в глубоком космосе Геннадий, или сидит в «невидимости» и не желает, чтоб его беспокоили.
Я выбрал режим конференции.
— Друзья, обрадовать вас нечем… — так начал я разговор. — Мы с Кирой решили развестись.
— Я знал, что все это добром не кончится, — пробубнил в бороду Зеленый. — Как только ты сообщил, что Киру пригласили проектировать культурный центр на Палладе, мне стало ясно, что ваш брак обречен.
— Невероятно! Я решительно не понимаю человеческих женщин! — вспылил Громозека; из-за запаздывания сигнала он включился в беседу последним. — Муж — профессор! Директор самого известного в Галактике зоопарка! Квартира в лучшем городе на Земле! Умница дочь! Ну чего ей еще не хватает?! Я сейчас же отправлюсь на Титан, в эту ледяную клоаку Вселенной, без меня вы с проблемами не разберетесь.
— Перестань, Громозека… — отмахнулся я. — К тому же мы с Кирой сейчас в Москве, а не на Титане.
— Что думаешь делать? — поинтересовался Зеленый. — Девочке на Титан категорически нельзя. Там она, как пить дать, зачахнет, не спасете.
— Селезнев, не говори мне «перестань»! — возмутился Громозека. — У меня четверо детей! Я больше иных понимаю, что значит жить ради потомства!
— Ребята, у нас здесь консилиум, — я постучал утратившим значение обручальным кольцом по бокалу. — Мне нужны конструктивные предложения.
Зеленый принялся наматывать бороду на палец, Громозека выпустил из ноздрей облако дыма и на какое-то время исчез за грязно-желтой мглой.
— Ищи адвоката, — наконец изрек Зеленый. — Ты вряд ли найдешь подходящего, но попытка не пытка. Тяжба предстоит долгая и изматывающая. Запасись валидолом, хотя не думаю, что таблетки помогут.
— Какая
— Ты собираешься оставить Алису или нет? — удивился Зеленый. — На твоем месте я бы хорошо подумал. Если Кире понадобятся дети, она родит себе еще. И будет счастлива. А ты — нет. Ты вряд ли сможешь жениться еще раз, потому что немолод, а еще ты давно разучился распускать павлиний хвост перед женщинами. Тебя ждет одинокая и, скорее всего, короткая старость.
Честно говоря, мне и в голову не приходило такое развитие событий. С одной стороны, профессор космозоологии, с другой — один из самых талантливых и успешных архитекторов Солнечной системы, и вот они не могут поделить дочь? Позор моим сединам!
— В некоторых дикарских племенах Чумароза до сих пор сохранился обычай поедать потомство, — проговорил Громозека сквозь серию помех, вызванных Солнцем. — Чтобы генофонд не достался конкурирующему племени.
— Не думаю, что я имею моральное право отбирать Алису у Киры, — вздохнул я. — Мать есть мать. И Кира никогда не была плохой матерью. А еще Алиса очень на нее похожа. У Алисы ведь чрезвычайно развитая интуиция. Да, она мыслит не структурированно, как я, она мыслит как Кира, как художник.
— …а на Блуке воспитанием потомства занимаются исключительно носители игрек-хромосомы, — продолжал Громозека. — После того как маленький блуканец появляется на свет, заботу о нем берет на себя один из мужей альфа-самки. И можно найти массу других примеров и аналогий. Я путешествую, я много повидал! Ты имеешь столько же прав на Алису, сколько их имеет Кира! Так что не раскисай, я сейчас же брошу экспедицию, брошу студентов, прилечу к тебе, и мы вместе что-нибудь решим.
— Ребята, по-моему, это верх эгоизма: пытаться разлучить ребенка с матерью только на том основании, что я привык видеть Алису рядом с собой. — Я пригубил вина, не заметив его вкуса. — Боюсь, что в таком случае мы с Кирой станем врагами и еще я постоянно буду чувствовать себя виноватым.
— Ладно, — буркнул Зеленый. — Вижу, ты намерен сдаться без боя. И я, если честно, этому рад. Зачем тратить время и силы, все равно — толку никакого, только здоровье надорвешь. Отключусь, с твоего позволения. У меня два генератора на верстаке: роторы искрят, сальники горят, — на таком железе «Пегас» никогда не взлетит.
— Эх, рвануть бы в другую галактику, — я потянулся, кресло подо мной заскрипело. — Подальше от этой дилеммы.
— О-о, — протянул Зеленый. — Профессор, настоящие проблемы у тебя впереди, пока ты только одним глазком взглянул на ад через замочную скважину. Если честно, не хотел бы я оказаться на твоем месте, когда начнется долгая московская зима и все сожаления встанут перед тобой стеной. Смотри, не расшиби об нее лоб! — сказав это, он повесил трубку.
Громозека всхлипнул. Теперь, когда дымовая завеса между моим другом и камерой видеофона поредела, стало видно, что Громозека плачет.
— Камни стираются в пыль, луны отдаляются от планет, звезды стареют и взрываются, галактики ускоряются, дети растут, семьи рушатся. Угораздило нас родиться в самой нестабильной из всех Вселенных!.. — он аккуратно утер глаза кончиком щупальца и попросил жалобно: — Побудь на проводе, а я раздобуду в аптеке валерьянку.
Он действительно вернулся быстро. Его щупальце обвивало наполненную до краев литровую банку.