Искушение чародея (сборник)

Булычев Кир

В тот день каждый счел нужным наведаться в подвал, посмотреть на нутроскоп. Я так и вовсе бегал туда по той или иной причине каждый час. В последний раз спустился вместе с Сорокалетом. Он едва не опоздал, приехав с научного совета на такси.

— Как ваш артрит, — спросил я Дня-Доброго, вспомнив о вчерашнем разговоре. — Прошел?

— Да-да! — закивал тот. — У меня есть чудесное лекарство, я вам сейчас покажу.

— Я помню, — остановил его я. — Золотое лекарство.

День-Добрый виновато улыбнулся. Как и все ученые, он был рассеян.

— А

погода, надо сказать, не испортилась, как вы говорили.

— Сам не знаю, почему. Первый раз меня артрит подвел, — День-Добрый повернулся к установке. — Ну что? Включаем?..

Сорокалет на правах старшего по возрасту и званию кивнул.

О пожаре в Доме Пионеров вы, верно, читали в газетах.

Нутроскоп, как я и говорил, занимал половину комнаты, отведенной Дню-Доброму. Состоял он из полудюжины этажерок с микросхемами, визора — детали, которая должна была своим электронным взглядом пронзить толщу земли, пульта с экраном от телевизора «Березка» и множеством кнопок и переключателей.

И стоило Дню-Доброму нажать главную кнопку, все вспыхнуло, как новогодняя елка. Взорвался экран, забрызгав нас стеклянной пылью, загорелись провода. Визор, словно ракетный двигатель, стартовал с пола и ударился в потолок.

— Так разве должно быть? — спросил стоящий рядом Федька Митяев.

— Хватай огнетушитель! Туши пожар!..

Изоляция горела, выдавая едкий дым.

— Что вы делаете! — закричал День-Добрый. — Это же кислотный огнетушитель! Вы испортите все схемы!

Но нам с Федькой было не до схем — не сгорел бы весь Дом Пионеров. Раньше нужно было думать — а теперь требовались действия! По тревоге сбежались остальные, со своими огнетушителями.

Пожарные к нам заглядывают часто — то в ракетомодельном кружке случится нештатная сработка двигателя, то у юных химиков что-то не так пойдет. И к тому времени, как они приехали, огонь был потушен. Мокрые, мы сидели на крыльце Дома Пионеров.

— Ну-ну, коллега… Не расстраивайтесь так. Все мы сталкиваемся с неудачами, — успокаивал Сорокалет Дня-Доброго.

— Как такое может быть? Я же все проверял! — роптал День-Добрый. — Что теперь делать?..

— Ну что делать? Начинать заново. В конце концов, что кроме труда может все преодолеть? — отвечал Сорокалет.

День-Добрый покачал головой:

— Я и так многое брал в долг… К тому же чертежи сгорели или смыты водой.

Напасти на том не окончились. День-Добрый попытался снести сгоревшие схемы в утиль, дабы хоть немного восполнить убытки. Но оплавленные радиодетали вернули: оказалось, что там отсутствуют драгоценные металлы, которые должны содержаться.

— Может, попались бракованные микросхемы, транзисторы… — предположил я.

После неудачи из секции нутрономов ушли два последних пионера, и День-Добрый на время ремонта переселился в секцию радиолюбителей.

— Я же все проверял, каждую деталь! Это безумие!

Раздосадованный,

он довольно сильно стукнул по древнему телевизору «КВН-49», стоящему в углу. Кто-то из занимающихся здесь нашел этот антиквариат на чердаке у бабушки и принес, надеясь отремонтировать. Но запчасти для него уже давно не выпускались.

День-Добрый достал из кармана пенал с таблетками и бросил одну в рот. Таблетки были уныло-серого цвета.

— Помогает? — спросил я.

День-Добрый кивнул. И тогда меня осенило.

— Вставайте… Едем к Сорокалету. Это важное дело.

— Это какая-то несусветица! — как ни странно, возмутился День-Добрый. — Это антинаучно, в конце концов.

Я взглянул на Сорокалета, тот не поддерживал меня, но и мысль Дня-Доброго тоже не одобрил.

— Ну, сами подумайте, — стал повторять я свои доводы. — Я читал о вашем лекарстве в «Химии и жизни». Соль золота устраняет боль. Как только из вашего организма изъяли золото, защита пропала, и вы получили приступ артрита.

— Занятненькая гипотеза, — возразил День-Добрый. — На минуту вообразим, что это технически возможно. Но где логика здравого смысла? Иными словами, — зачем?..

— В организме каждого человека содержатся металлы, в частности в виде примеси, и золото.

— Положим, что так. Но в среднем это около одной миллионной доли грамма, — ответил Сорокалет.

— А золотое лекарство?..

— …Повышает содержание в пятьсот раз. То есть пять десятитысячных грамма. Тоже немного. Все равно нет никакой выгоды.

И тут я привел свой железный довод:

— А ведь иногда золота в организме и больше — десятки грамм.

— Это как, Бабкин?

— Зубы! Золотые зубы! — ответил я. — И в последнее время кто-то ворует золотые зубы прямо изо рта.

— Но позвольте! — возмутился День-Добрый. — У меня нет золотых зубов.

— А вор, видимо, не знал об этом. Видимо, он проверял всех, кому по возрасту положены вставные зубы.

— Понимаю, коллега, — кивнул Сорокалет. — Если вдруг изъять из радиодеталей весь драгоценный металл, они уж точно не станут работать как следует. Но все же — как такое возможно?..

— Сначала мы должны задуматься над тем, «кто», а уж узнав это, мы узнаем и «как».

— Мы должны торопиться, — сказал Сорокалет. — Золото может использоваться для протезирования сердечных клапанов. И тогда не только здоровье человека будет под угрозой, но и жизнь!

Обсуждая случившееся, мы просидели в кабинете Сорокалета до вечера. Говорят, что следователи начинают с обследования места преступления. У нас их было несколько: автобус, где Дня-Доброго скрутил приступ артрита, его лаборатория в подвале. Еще можно было узнать у Артема фамилии других жертв и места происшествий. Скорее всего преступник как-то был связан с Домом Пионеров. Но его посещают не только пионеры, а уж в день испытания нутроскопа так и вовсе народа было много.