Искушение леди
Шрифт:
– Милорд, я полагал, что вы в Алдер-Хаусе, – вместо приветствия обратился к нему Аллендэйл. Это был невысокий, опрятный мужчина с лысиной на макушке и все подмечающими глазами бухгалтера.
– Мне пришлось отложить поездку, – ответил Тони. – Присаживайтесь.
– Лорд Лонгест будет счастлив узнать о вашем возвращении. Он согласился с условиями брачного контракта, и в церкви уже оглашены ваши имена как вступающих в брак.
Тони с великолепным пренебрежением отмахнулся от полученных сведений, пробормотав что-то невразумительное. И сразу
– Как найти человека, если у меня нет его адреса?
– Вы знаете этого человека лично? – задал вопрос секретарь, расположившись напротив Тони в кресле у стола.
– Да, хотя я не представляю, где она может находиться в данный момент. Я имею в виду, что знаю, что она в Лондоне. Или, во всяком случае, подозреваю это.
Аллендэйл удивленно приподнял брови, услышав местоимение «она». Тони, не дрогнув, встретил его взгляд. Аллендэйл смущенно откашлялся и предложил:
– Мы можем нанять человека, который займется поисками и обладает необходимой для этого сноровкой. Я уверен, что на Боу-стрит [3] такой человек легко отыщется.
3
Улица в Лондоне, на которой расположено здание главного уголовного полицейского суда.
– Я хочу, чтобы этот человек умел держать язык за зубами.
– Я уверен, что и это вполне можно устроить.
Тони улыбнулся. Как и говорила Марми, деньги способны творить чудеса. А у него их было много. Так почему не использовать хотя бы часть на поиски того, что ему действительно нужно, – на поиски Деборы?
– Я хочу встретиться с этим частным сыщиком уже сегодня, – заявил он Аллендэйлу. – Я хочу, чтобы нужную мне особу нашли, и как можно быстрее. Для меня это очень важно.
– Будет исполнено, милорд, – ответил секретарь и вышел из комнаты.
Несколько мгновений Тони сидел и размышлял. Ему не следовало отпускать ее от себя. Но он исправит сделанную ошибку. Он найдет Деб и сумеет убедить ее в том, что у нее один-единственный выход – принадлежать ему безраздельно.
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
К концу первой недели пребывания в доме сестры Дебора уже сомневалась в правильности своего решения остаться.
Лизбет только и делала, что спала. Она вставала, чтобы покормить малышку или сменить пеленки, но, выполнив то, о чем ее просили, немедленно возвращалась в кровать. А бодрствуя, без конца предавалась воспоминаниям о том, как хорошо они жили, пока муж не лишился места.
Эдмонд вел себя так, словно и не подозревал о недостатках супруги. Не расставаясь с надеждой на то, что при некоторой удаче сможет преодолеть бойкот, которому подвергли его герцог и общество, он каждое утро в одиннадцать часов отправлялся, по его же словам, «совершать обход». И домой, как правило, возвращался
Вся тяжесть ведения домашнего хозяйства легла на плечи Деборы. В первый день она занималась стиркой, во второй и третий принялась за уборку и проветривание комнат.
Козу она быстренько выпроводила на задний двор. Ее зять был слишком погружен в собственные заботы, чтобы беспокоиться о своих прошлых эдиктах… особенно после того как обнаружил, что у Деборы есть деньги.
На обед она купила овощей и кролика. Эдмонд ел с аппетитом, нимало не удивляясь тому, откуда еда вообще взялась у него на столе. Наконец Лизбет заметила:
– Правда, Дебора поступила очень щедро, купив для нас угощение?
– Так это Дебора купила продукты? – поинтересовался Эдмонд, вытирая губы салфеткой.
– Разумеется, – ответила его жена. – У нас уже давно нет денег ни на что, кроме хлеба, сыра и вареного картофеля. – Она улыбнулась Деборе, весьма довольная тем, что именно ее родственница пришла к ним на помощь.
Эдмонд пробормотал в ответ что-то уклончиво-неопределенное, но Дебора почувствовала, что он стал смотреть на нее новыми глазами. Насколько новыми, она поняла на следующее утро. Он зашел к ней перед тем, как уйти из дома. По своему обыкновению, Эдмонд принарядился: рубашка была тщательно отутюжена, а галстук завязан по последней моде.
– Дебора, м-м… я хотел спросить… Ты не мосла бы одолжить мне полкроны или две?
Она не знала, что ответить. Их отношения оставляли желать лучшего, и она боялась, что, отказав Эдмонду, только ухудшит их. Поэтому она дала ему денег.
Когда на следующий день Эдмонд обратился с аналогичной просьбой, она снова уступила, но на лице у нее появилось недовольное выражение.
Эдмонду явно не понравилось ее отношение, но руку он не отвел.
Дебора дала ему денег, сказав при этом:
– Это нелепо, Эдмонд. Почему бы нам всем не вернуться в Долину? Генри и Рейчел с радостью примут вас.
Ее предложение привело его в ярость.
– Генри просто тупой осел. А я не женщина, чтобы полагаться на его милость и расположение.
Слова Эдмонда задели Дебору, тем не менее, она продолжала:
– Я же не предлагаю вернуться туда навсегда. Может быть, сама судьба приглашает тебя покинуть Лондон. А в деревне запросто может найтись покровитель, который придет в восторг от твоих талантов и оценит их.
– У меня есть предложения, – сухо ответил он. – Но для решения подобных вопросов требуется время.
– Я в этом не сомневаюсь, – пробормотала она. Его упорное нежелание видеть вещи в их истинном свете приводило ее в отчаяние.
Единственным ярким пятном оставалась Памела. Ребенок, похоже, был всем доволен и счастлив. Пока кроха спала, Дебора занималась домашними делами, а потом обыкновенно брала малышку с собой за покупками. Ей очень нравилось, как девочка смеется, и она с душевным трепетом гладила ее крошечные ручки и ножки. Памела была само совершенство!