Искушение любовью
Шрифт:
– Не стоит так усердствовать: твой реверанс должен понравиться миссис Уолш, а не королеве.
Улыбка малютки стала хитроватой.
– Но миссис Уолш думает, что она королева. А мисс Мэри будет здесь, когда мы придем?
– Да, думаю, что будет. Сегодня она просто была немного занята.
– О, я так и думала: ведь ей надо было работать, – заявила девочка, важно кивнув, – считать звезды.
– Именно так. А сейчас иди, а то матушка будет беспокоиться.
Ее ученицами были дочери лавочников и аптекарей. Ранее их образованием занималась Маргарет, но ей пришлось прервать занятия из-за болезни. Фиона очень надеялась,
Проводив взглядом девочку, когда та сбегала по ступенькам аккуратного кирпичного домика, Фиона вернулась в гостиную и принялась чистить грифельные доски и книги, которые Маргарет оставила ей во временное пользование.
Как бы там ни было, главной угрозой жизненному благополучию оставался замок Хоузворт. В отличие от его владельца, располагавшего сотней слуг, у них с Мейрид было всего два помощника – женщина и мужчина, который к тому же помогал по хозяйству, помимо них, еще двум семьям. Родители учениц хоть и платили ей за работу, но чаще всего продуктами и услугами, поэтому ее следующей после преподавания обязанностью фактически стало помогать миссис Куик в расчетах: какой, например, кусок окорока должен мясник – отец Нэнси Питерс – принести за неделю занятий дочери в школе.
После того как мебель отбыла вместе с Маргарет, в гостиной остался только старомодный диван, два стула с жесткими спинками и два стола из разных гарнитуров, которые обошлись Фионе чуть ли не в целый курс уроков французского. Именно за этими столами, приобретенными по дешевке у худого как жердь, зато веселого мужчины, Фиона и Мейрид работали. Если бы их не было, девушкам пришлось бы делить кухню с миссис Куик. Из украшений интерьера в школе имелись коврик и картина – дело рук учениц. Сестрам приходилось спать в единственной кровати, экономить каждый кусок угля, подшивать края рукавов и штопать одежду. Еще у них была крыша над головой, но больше ничего.
Нет, у них было все! Они жили не на улице, не голодали и не мерзли, от одиночества тоже не страдали. Неподалеку на холмах находилась Королевская обсерватория, а кроме того, они вели переписку с друзьями со всей Европы – единственная и потому такая ценная вольность, которую они могли себе позволить. Наконец, их связывали крепкие узы, за что Фиона была особенно благодарна судьбе. Теперь, когда Йен ушел, Мейрид стала для нее не только сестрой, но и единственным другом.
Такие мысли кружились в голове Фионы, пока она стояла одна в пустой комнате, с грифельной дощечкой в одной руке, а другую прижимая к груди, словно пытаясь сдержать поселившуюся там печаль.
Прикинув, как мало она виделась с братом в детстве, Фиона сама удивилась силе скорби, которую испытала, узнав печальную новость, и которая до сих пор давила на ее плечи. Ощущение было такое, будто некий краеугольный камень выпал из
Фиона прикрыла глаза, на мгновение погрузившись в благостную темноту, и подумала: нет, это больше похоже на то, как если бы ее заставили балансировать на одной ноге с тяжелым громоздким грузом на плечах.
Конечно, ей и раньше приходилось оказываться в похожей ситуации, однако на этот раз шансов сохранить баланс почти не было. Матушка ушла, Йен ушел. Единственный родной человек, который у нее остался, – это Мейрид. Но сестра не в состоянии помочь ей – это задача Фионы помогать Мейрид.
Фиона медленно открыла глаза, положила дощечки на стол и пошла на кухню в надежде застать там миссис Куик за приготовлением обеда.
– Вот и ты, – встретила ее миссис Куик, поднимая глаза от разделочной доски, на которой рубила морковь. – Ушла наконец и последняя из этих шалопаек?
Сдерживая улыбку, Фиона сняла с крючка возле двери фартук.
– Да, все ушли, так что можете опять чувствовать себя в безопасности от назойливых писклявых голосов, любопытных мордашек и шума, – улыбнулась Фиона, облачаясь в фартук.
Вместо ответа миссис Куик с такой энергией принялась за морковь, будто рубила не овощи, а шеи раздражавших ее маленьких шалопаек.
Миссис Куик им тоже досталась от Маргарет. Экономка, крупная грубоватая женщина с пристрастием к кричаще-яркой одежде и хересу, отличалась бескомпромиссностью оценок и суждений по поводу сестер-близняшек, учениц, да, впрочем, и мира в целом тоже. Почувствовать себя удовлетворенной миссис Куик могла разве что при виде безупречно запекшейся корочки пирога, в то время как женщина, знающая латинский или математику, вызывала у нее стойкую неприязнь: с ее точки зрения, это противоречило всему, что было свято.
С другой стороны, она обожала преодолевать вызовы судьбы – а сведение концов с концами в бюджете Фионы, безусловно, относилось к такой категории проблем, – поэтому искренне помогала девушке. Кроме того, ее характер не могла долго выдержать ни одна семья в округе, даже собственная сестра отказалась жить с ней под одной крышей, зато экономка лучше других понимала Мейрид и постоянно придумывала для нее что-то интересное. В общем, Фиона воспринимала несносный характер миссис Куик как плату за тепло, пищу и безопасность и с радостью платила.
– Ну а теперь, – обратилась она с улыбкой к экономке, – жду ваших указаний.
Миссис Куик скорчила свою обычную недовольную гримасу.
– Лучшее, что ты можешь сделать – это уйти с моей кухни и спокойно посидеть в каком-нибудь другом месте, а то выглядишь – краше в гроб кладут.
– Не может быть, – возразила, заставив себя вновь улыбнуться, Фиона, хотя действительно чувствовала себя не лучшим образом.
– Хмпф-ф! – раздраженно фыркнула экономка. – Объясни мне, чем полезен латинский язык для дочери мясника?
Фиона села за покарябанный стол и взяла в одну руку нож, а в другую – огурец.
– Может быть, и ничего, но, возможно, Нэнси и сама станет гувернанткой. Латынь дает возможность легче усвоить и другие романские языки.
Миссис Куик, не удостоив Фиону ответом, забрала нож и, будто указующий перст, направила на нее.
– Скоро уже придет ваша сестра, а вы еще совсем не отдыхали. Идите полежите хоть немного.
Фиона отрицательно покачала головой, но миссис Куик решительно вытерла лезвие ножа.