Искушение

Квик Аманда

Гарриет в отчаянии посмотрела в сторону выхода. От одной мысли, что придется оставить здесь свое новое открытие, ей стало невыносимо.

— А вдруг еще кто-нибудь заметит мой зуб?

— Сомневаюсь, чтобы кто-нибудь обратил внимание на ваш бесценный зуб, когда посреди пещеры лежат драгоценные камни и серебро на целое состояние.

Гарриет задумчиво сдвинула брови и постучала носком ботинка по полу:

— Я не разделяю вашу уверенность. Я вам уже говорила, что в наше время развелось так много бессовестных собирателей ископаемых. Все-таки мне следовало

бы отколоть этот кусочек, надеясь, что никто не заметит. Ох!

Гидеон поставил фонарь на пол и сделал два больших шага вперед. Внезапно он навис над ней, опершись своей огромной рукой о стену пещеры прямо над головой Гарриет. Она оказалась замкнутой между его неподвижным телом и столь же неподвижной скалой. Глаза ее расширились.

— Мисс Померой, — ласково сказал Гидеон, для большей выразительности делая между словами значительные паузы. — Повторяю еще раз, последний. Без моего разрешения вы не войдете в эту пещеру. Да-да, вы и близко к этому месту не подойдете, пока я не решу, что вы в безопасности. Иными словами, пока я не покончу с грабителями, вы не войдете ни в одну из пещер.

— Однако, Сент-Джастин, вы заходите слишком далеко.

Он наклонился ближе. В желтом свете фонаря, который держала Гарриет, его лицо выглядело демоническим. Сейчас он и в самом деле походил на то Чудовище, каким его окрестила молва.

— Вы не будете, — проговорил Гидеон сквозь зубы, — искать ископаемые на этом побережье до тех пор, пока не получите от меня особое разрешение.

— Послушайте, сэр, если вы думаете, что я смирюсь с вашим возмутительным поведением, то вы глубоко заблуждаетесь. У меня нет ни малейшего желания отказываться от поисков ископаемых на побережье, даже если вы не соизволите дать мне разрешение. В конце концов, у меня есть на то определенные права.

— У вас нет никаких прав, мисс Померой. Вы, безусловно, уже стали относиться к пещерам как к вашей собственности, но осмелюсь напомнить вам, что волею судьбы моя семья владеет каждым дюймом земли, которая в настоящий момент находится у вас над головой, — рявкнул Гидеон. — Если я замечу вас вблизи пещер, буду рассматривать это как нарушение права владения.

Ее глаза пылали гневом, она пыталась понять, шутит он или говорит серьезно.

— Неужели? И что же вы сделаете, сэр? Бросите меня в темницу или сошлете на каторгу? Вы просто смешны.

— Скорее всего, я найду иной способ наказать вас, мисс Померой. Я ведь Сент-Джастин, или забыли? Чудовище из Блэкторн-Холла. — Глаза его сверкали расплавленным золотом. Шрам усиливал впечатление смертельной угрозы.

— Немедленно прекратите запугивать меня, — потребовала Гарриет, хотя и несколько ослабевшим голосом.

Он придвинулся еще ближе:

— Местные жители полагают, что у меня напрочь отсутствует понятие чести, когда дело касается женщин. Спросите любого — и вам подтвердят, что, когда речь заходит о невинных молодых леди, я — сам дьявол во плоти.

— Вздор! — Пальцы Гарриет, державшие фонарь, дрожали, но она твердо стояла на своем. — По-видимому, вы нарочно пытаетесь запугать меня, сэр.

— Вы чертовски проницательны. — Он притянул ее за шею. Гарриет почувствовала грубую кожу его перчатки.

Она разгадала его намерения, но бежать было уже поздно. Огненные, львиные глаза Гидеона полыхали под темными сводами ресниц. Его губы впились в ее губы во всепоглощающем поцелуе.

Мгновение, показавшееся ей целой вечностью, Гарриет не двигалась. Она была не в силах ни пошевелиться, ни подумать о чем-то. Ничто из пережитого ею за двадцать четыре с половиной года не могло сравниться с этим поцелуем.

Гидеон тяжело застонал, стон отозвался глубоко в его груди. Его огромная рука с удивительной нежностью погладила ее шею, большой палец очертил плавные линии подбородка. Гидеон все теснее прижимал ее к своему огромному телу. Тяжелое пальто накрыло ее ноги.

Казалось, еще немного — и она задохнется. Едва она оправилась от первого потрясения, как нарастающее восхищение неудержимой лавиной захватило ее. Она даже не заметила, как Гидеон взял фонарь из ее мягких, податливых пальцев.

Гарриет бессознательно протянула руки к его плечам и сжала пальцами плотную ткань его пальто. Она сама не понимала, пытается ли его оттолкнуть или, наоборот, приблизить. Да и не хотела понимать.

— Черт возьми. — Голос Гидеона внезапно стал низким, в нем появилось нечто новое, незнакомое, но что именно, Гарриет сказать не могла. — Если бы вы хоть что-нибудь понимали, вы бы со всех ног бросились прочь.

— Боюсь, что мне и шажка не сделать, — с удивлением прошептала Гарриет. Она посмотрела сквозь ресницы вверх на Гидеона и ласково дотронулась до его шрама.

Почувствовав ее нежные пальцы на своей щеке, Гидеон вздрогнул и, прищурившись, проговорил:

— Вот и прекрасно. Признаться, у меня пропало желание дать вам шанс на спасение, моя дорогая.

Он наклонился к ней, его губы с восхитительной нежностью легли на ее губы, пытаясь раскрыть их, и Гарриет задрожала, почувствовав, что он стремится проникнуть внутрь. Ошеломленная, она подчинилась его желанию.

Когда его язык с потрясающей интимностью проник в тепло ее рта, она застонала и ослабела в его руках. Никогда еще мужчина не целовал ее столь интимно.

— Ты такая хрупкая, — произнес он наконец, не отрываясь от ее губ. — И такая мягкая. Но в тебе чувствуется сила.

Гидеон обвил рукой ее стан.

Тело ее охватила дрожь. Не выпуская Гарриет из крепких рук, он приподнял ее к своей груди, ноги ее оказались высоко над каменным полом. В поисках надежной опоры она прижалась к его широким плечам.

— Поцелуй меня, — повелел он глубоким, томным голосом, от которого по спине ее пробежал приятный холодок.

Без раздумий она обхватила руками его шею и стыдливо прикоснулась губами к его губам. «Так вот что значит быть соблазненной, — озарило ее. — Может быть, именно из-за этой опьяняющей смеси чувства и желания бедняжка Дидре Раштон и отдалась Гидеону тогда, много лет назад. В таком случае, я понимаю безрассудство молодой женщины».