Искушение
Шрифт:
"Характер человека часто определяет просто кресло, которое он занимает", - думала Катя.
Она и Валентина сразу отдалились от Веры, все реже и реже теперь собирались в ее кабинете, только если позовет сама директриса, ничем с ней не делились. Вера этого словно не заметила.
20
Петр привез Аллу и возился с машиной за забором коттеджа. Хотел кое-что наладить, помыть... Закончив все, присел у забора покурить. И услышал... С той стороны забора Алла осторожно спустилась
– Давно сидим?
– справилась Алла.
– С часок будет, - равнодушно отозвался мальчишеский голос.
Алла задумалась.
– А ты совсем дурной...
Мальчишка ответил не сразу.
– Как вечерок проводишь? Телек смотришь?
Алла отозвалась спокойно, задумчиво, с нарочитой небрежностью и легким вздохом, будто рассуждала вслух:
– У меня тоже, видно, покрышки полопались. Села что-то вдруг "Дом-2" смотреть... А тебе Екатерина Кирилловна кто?
Петр вздрогнул от неожиданности. Встал и прижался к забору. Нашел узкую щелку.
– Кто и тебе - учительница...
– мальчишка говорил словно нехотя.
– Я у нее раньше учился, в обычной школе. А потом в новом здании стала гимназия... платная... частная... Где ты теперь... Она там осталась, а я в старой...
– А ты зачем к ней ходишь? По принципу "Учитель, воспитай ученика"? Ты у нее, наверное, один такой преданный...
Мальчишка помолчал.
– У Винокурова по-другому...
Художник, воспитай ученика,
Сил не жалей его ученья ради.
Пусть вслед твоей ведет его рука
Каракули по клетчатой тетради.
Пусть на тебя он взглянет свысока,
Себя считая за провидца.
Художник, воспитай ученика,
Чтоб было у кого потом учиться.
А две первые строчки давно стали малость искаженным афоризмом. И насчет одного... Разве нужна толпа учеников? Учительское умение определяется вовсе не количеством.
Петр удивился. Надо же, знает, чьи стихи...
– А нам их Екатерина Кирилловна читала, - ответил мальчишка Алле на незаданный вопрос.
– Она очень хорошая... Таких мало... Говорит, что самая большая радость для учителя - когда похвалят его ученика. Она умеет любить...
– Да кто же этого не умеет?
Теперь удивился мальчишка.
– Почти никто! Это вообще очень трудно... И научиться нельзя...
По траве прошуршали шаги. Алла подошла поближе. Темно, тихо...
– Нельзя?.. Ты уверен?.. А как же все люди? Матери и дети? Мужья и жены? Тоже не любят друг друга? Какая-то чепуха получается...
– Почему чепуха? Вовсе нет!
– заупрямился мальчишка.
– Они просто ошибаются... принимают одно за другое... думают, что любят... Как здесь у вас всегда тихо... Словно жизни нет вообще...
– Что, все ошибаются?
– недоверчиво спросила Алла.
– Сплошное завиралово!
– Я никогда не вру - не умею, - мрачно сообщил мальчишка.
– А ошибаться могу... как все... Тебе физик нравится? Эдмунд?
Алла явно вспыхнула.
– Это не твое дело!
– Ишь ты оно как... Верно, не мое, - согласился мальчишка.
– Только ты учти: еще в той школе, где я у него учился, все учителя удивлялись, как это до сих пор на него ни одни родители в суд
Алла ответила сквозь зубы:
– Давным-давно.
– Значит, далеко шагнули... А мы только еще на пищеварительной системе топчемся. Но у нас вечный срыв в программе
Мальчишка вдруг наклонился - ну и зрение у него!
– и поднял с земли монетку. Объяснил:
– Я когда вижу - валяется монета, я ее поднимаю. Чтобы люди ногами не попирали герб Москвы. А ты уж решила, что побираюсь.
– Врешь ты все...
– неуверенно сказала Алла.
– Не умею, привычки такой дурной нет, - пробурчал мальчишка.
– Врун - он всю свою жизнь так вруном и останется, и больше ничего, а вор - вором. А вот убить... убить любой человек может... один раз... если случится что-то такое...
– он прислушался и вдруг мгновенно перемахнул через забор.
Хорошо, что с другой стороны, где стоял Петр. Алла прижалась к могучей холодной ограде.
– Эй... подожди... ты зачем приходил?
– На тебя посмотреть...
– донеслось глухо-глухо.
Следователь бродил по гимназии, вызывая у Веры бессильную ярость. Что ему здесь надо? Что он пытается найти? До чего докопаться? А он ходил себе и ходил. Задавал самые идиотические, на Верин взгляд, вопросы.
– Почему у вас преподаватель физики вел волейбольную секцию? У вас что, нет физрука?
– Есть, - психанула Вера.
– Но он специалист-теоретик.
– А-а, да...
– вспомнил следователь, - вы правы, видел... такой плюгавый дохленький мужичок... Физкультурник! Да он спортом ни одного дня в жизни не занимался! Зачем вы такого взяли? Кадровая политика у вас хромает на обе ноги. Ладно. А кто вот эта девочка?.. Она, говорят, без конца возле физика вертелась.
– Это Алла Минералова, - объяснила, еле сдерживаясь, Вера. И вдруг испугалась.
– А что такое? Она дочка очень больших родителей...
Следователь пожал плечами.
– Как раз у таких родителей дети растут... дурь во все стороны... А это кто?
– Ее охранник-водитель. В школу-из школы возит, - процедила Вера.
– Очень хороший человек. Бывший военный.
Следователь помолчал.
– Я смотрю, к вам тут детишек почти всех привозят на машинках...
Вера вскинула голову.
– У нас частная и дорогая школа!
Следователь понимающе кивнул.
– Конечно, конечно... Давайте вернемся к подругам-англичанкам. Расскажите мне все с самого начала - почему вы их взяли в школу, как они у вас появились...