Искусство невозможного (в 3-х томах)

Березовский Борис Абрамович

— Судьба русских политиков, которые пытались из эмиграции влиять на власть, она была достаточно грустной. Ну, вспомним Герцена, который не дожил ни до чего, за что он боролся. Вспомним русских эмигрантов 1917 года, которые не увидели (в большинстве своем) на 99 процентов того, что они хотели. Наконец, я вот вижу во всякой такой проправительственной печати карикатуры, где вас изображают просто в виде Троцкого и некую фигуру с ледорубом.

Вы готовы к тому, что вы никогда не вернетесь в Россию? Вообще, это довольно тяжелый крест — быть за пределами страны и пытаться что-то делать

в ней.

— Конечно, я никогда не смирюсь с мыслью, что я не вернусь в Россию. Я уверен, что я вернусь в Россию, уверен, что вернусь скоро. И я уже говорил, что я не борец за светлое будущее. Я борюсь за светлое настоящее. И я считаю, что мое поведение адекватно моему пониманию того, что нужно делать.

И я убежден, что вот этот разворот, который сегодня в России происходит и лидером которого является президент Путин, очень временный, имеет очень короткую жизнь.

Поэтому последовательно продолжаю отстаивать те идеи, которые я провозглашал на протяжении последних 6-7 лет. И (в этом смысле) у меня нет разочарований. Постольку, поскольку я и здесь занимаюсь тем, что мне нравится. Я же добровольно принял такое решение.

Еще раз хочу подчеркнуть: мой разлад с президентом — это не его инициатива. Это мое реальное несогласие с теми действиями, которые он стал предпринимать после того, как стал президентом России, разрушая Совет Федерации, парламент, настаивая на силовом решении проблемы в Чечне, и много что другого.

Мне много раз совершенно конкретно говорил и президент, и его ближайшее окружение о необходимости поддерживать те шаги, которые предпринимаются им. Я с этим категорически не согласен, поскольку неоднократно (еще до того, как Путин стал президентом или другие люди расположились рядом с президентом) обсуждал вопрос о том, как дальше будет развиваться Россия.

И постольку, поскольку не мои взгляды изменились, а изменились взгляды тех людей, которые пришли к власти, я и принял это сложное для себя решение расстаться с этой властью. Более того, я принял решение противостоять этой власти.

И я не вижу никакой непоследовательности со своей стороны и никакого неудовольствия, так скажем, на личном уровне, людьми, которые такой разворот совершают. Это их убеждение. Они считают, что вот так правильно, а то, что предлагаю я, — вредно, и поэтому я нахожусь в той позиции, которая позволяет мне реально не прогибаться, позволяет мне отстаивать свою точку зрения таким тяжелым образом.

21 ноября 2001 г. Газета, Москва

ИЗ ИНТЕРВЬЮ С ПЕТРОМ АВЕНОМ

Корр.: note 31 — Расскажи про Бориса Абрамыча! Ъл по бизнесу с ним познакомился?

П. АВЕН: Нет, никакого бизнеса у меня с ним не было никогда. Березовский был моим личным близким другом в течение большого количества лет. Я с ним близко дружил.

— Еще когда вы были учеными?

– Да.

— Он действительно подавал надежды?

— Он подавал надежды как организатор советской науки.

— Ты читал книжку Юлия Дубова «Большая пайка»?

— Конечно! Интересная книжка, я там узнавал всех! Я же в этом очень плотно участвовал. Я был

на первом собрании, где Березовский предложил скинуться деньгами и создать «ЛогоВАЗ». Это было летом или в начале осени 1988 года, в кафе «Атриум» на Ленинском. На этой встрече было человек пять-шесть. Причем Юлика Дубова, который про это пишет, тогда и близко не было, он появился намного позже! Интересно еще вот что. Я тут недавно виделся в Лондоне с Березовским и спросил, как ему понравилась книга. И он мне сказал замечательную вещь, очень точно характеризующую Бориса. Он сказал: «Мне было очень интересно, ведь я-то ничего не помню».

— Врет!

— Нет! Говорит чистую правду. Он не рефлексирует, поэтому не помнит.

— Там же пафос этой книжки такой, что горстка порядочных людей решила за бесценок присвоить себе здоровенный завод, а подлые государственники, вот ведь гады, не дали им этого сделать.

— Нуда. Все мое — мое, а все твое — предмет переговоров. Ситуация в жизни была действительно такая, что нормой жизни было что-то взять у государства, слегка оглянувшись по сторонам, и действительно они пытались взять «АвтоВАЗ», это чистая правда. Но — не взяли.

— И вот пришел ты в 1988 году на встречу, и Березовский тебя зовет делать с ним бизнес. А ты что?

— А я его спросил: цель какая? Он говорит: заработать миллиард долларов. Это было сказано до начала вообще всего! В 1988 году! А до этого у него другая была цель — Нобелевскую премию получить, он наукой для этого занимался. У него специальный план был на бумажке нарисован, как получить Нобелевскую премию. Это правда.

— По математике, что ли? Так за математику ж не дают…

— Не дают. И поэтому он собирался на стыке наук сделать открытие

— химической физики, биологии или экономики — с участием математики. Да… Если человек ставит цель заработать миллиард долларов, он действительно может заработать большие деньги. Не ставя большой задачи, ничего не достигнешь…

— И ты тогда задумался — идти, не идти?

— Я думал — идти с Березовским или ехать работать за границу? И мы тогда решили уехать — в Австрию, наукой заниматься. Это было не рискованное дело, а зарплата хорошая: я получал 5000 долларов. Правда, тогда был такой порядок, что я все деньги сдавал советской власти и из всей суммы они мне оставляли 2000. А с 1990 года забирать перестали, и все заработанное оставалось у меня. И жена пошла работать гидом в Вене, получала еще долларов 500. После 300 рублей зарплаты это было много!

— Потом, когда ты стал банкиром, опять встретился с Березовским. Была такая знаменитая поездка на Карибы, в 1994-м, когда вы туда полетели с Фридманом; он тогда взял с собой Абрамовича, а ты — Березовского. И там типа вы придумали, как вам обустроить Россию… Там ваша эта вся закулиса познакомилась, и пошло-поехало: Береза в Кремль, Рома в Кремль, и Путину вы на Карибах подыскали должность… Так приблизительно?

— Нет, как только Березовский с Абрамовичем познакомились, они сами стали свои планы придумывать. Без нас. Мы только на Карибы прилетели, еще суток не прошло — это было 25 или 26 декабря, так позвонил Коржаков, и Березовский нанял самолет и полетел