Искусство пережить ноябрь
Шрифт:
— Может, стоило бы оглянуться, прежде чем открывать дверь? — поинтересовался он вполне любезно.
Он был в той фазе отрешенности, когда стычки не приносят никакого удовольствия.
Покуда стоял единственный в городе храм, вокруг которого осенние чайки рассеянно кружили перед отлетом.
Никто толком не знает, что такое человек.
Мастера средневековых застенков, умелые, упорные, изощренные, на сей счет заблуждались. Клиники восемнадцатого века, с их ваннами и душами, с 3 коварно расставленными препятствиями и ловушками на пути блуждающих, век девятнадцатый с его смирительными
За спиной человека всегда остается сгусток темноты, настойчиво испускающий свои собственные сигналы, не адекватные ничему, чего можно было бы ожидать от самого человека.
Современные государства наделяют человека с рождения личным номером; они вносят его в банки данных, организуют в рабочие бригады или распаляют митингами, его силами осваивают заполярные рудники, ссылаясь при этом на его якобы троцкистские взгляды; превращают его в недоразвитого уродца в голодных тропических регионах или в косноязычного алкоголика в метро, в промозглой сырости, под давящей тяжестью горных пластов. Физиологи втыкают в его мозг свои серебряные электроды и наблюдают, как тот реагирует на слабые, но очень точно направленные разряды и как оргазм бушует электронной бурей, неотличимой на экране осциллографа от эпилептического припадка.
И все это — в странной уверенности, будто действительно известно, что на самом деле есть человек.
Но непрерывно со всех сторон стекаются иные сведения, дающие понять, что это заблуждение.
Человек постоянно опровергает свою идиотскую человеческую убежденность в том, что знает свою собственную сущность.
Это произошло осенью 1977 года на Джекилле — маленьком тропическом островке близ побережья Джорджии, с прекрасным гостиничным комплексом для конференций.
Мощный тропический ливень затянул густой сеткой горизонт.
Он стоял у громадного, во всю стену, окна, глядя, как молния всякий раз высвечивает широкий, не меньше мили, ослепительно белый пляж, где водятся диковинные крабы, боком отбегающие в сторону из-под самых твоих ног, когда ты совершаешь ежеутреннюю пробежку вдоль берега.
И в этом ливне стоял пожилой индеец и удил рыбу. На нем была старая бесформенная соломенная шляпа, вся усаженная рыболовными крючками, удочка у него была метра три длиной, широченные штаны резко вырисовывались на белом фоне.
И то, как он стоял — совершенно неподвижно — в теплом вихре тропического дождя, не обращая ни малейшего внимания ни на вспыхивающее над его головой небо, ни на белое от пены море, беснующееся у самых его ног в обтрепанных штанинах, вселяло радость, в того, кто на это глядел.
Его осенило, что на самом деле никто не знает, что такое человек.
Ибо со стороны посмотреть на человека невозможно.
Ему захотелось, чтобы и девушка тоже подошла и взглянула в окно.
Она же еще не решила, хочется ей этого или нет. Утомленная, она была такая мягкая и необыкновенно теплая. Она зевнула.
Потом снова натянула ночную сорочку, ее длинные, возможно, слегка подкрашенные светлые волосы рассыпались по изящному кружевному воротничку. У нее были округлые сильные плечи и маленькая крепкая грудь, какая иногда встречается у американок и за тридцать.
Она ему очень нравилась. Друг дружку они почти ни о чем не расспрашивали. Он повстречал ее в баре Джексонвилла, она утверждала, будто недавно овдовела.
Он не особенно задумывался, как там обстоит на самом деле. Просто нужно было во что бы то ни стало принять участие в семинаре на острове Джекилл; был сентябрь 1977 года.
Никто не знает, что такое человек.
Кондиционер работал на полную мощность, и она немного озябла.
Он опять забрался в постель и прижался к девушке.
Ливень несомненно шел к концу. Осторожно, медленно-медленно он зарывался лицом все глубже в ее подмышку, испускающую нежное, влажное тепло и слабый аромат крема "Нивея".
(Много лет назад, помнится, одна девушка в Греции объясняла, для чего горлышкам флаконов с "Нивеей" и колпачкам от них придают продолговатую, такую удобную форму, и тогда его это шокировало.
Тогда шокировать его было несколько проще.) Она приехала из Хьюстона. Вообще говоря, она была очень привлекательная девушка. Как это бывает у многих американок нашего поколения, оргазма у нее долго не наступало, покуда наконец он не накатывал медленными, тяжкими волнами, как прибой на отдаленном берегу, таком далеком, что не всякому путешественнику хватит времени до него добраться.
Ему пришло в голову, что она внегеографична, в Европе такими бывают, пожалуй, девушки из ФРГ.
Девушка без диалекта, без родины, и нет такой тропинки или такой горной гряды, которая была бы знакома ей лучше, чем другим. Она — порождение мира с перемешанной средой обитания, где один мотель похож на другой, а контора одного агентства неотличима от всех остальных.
Сколько таких контор она, наверное, успела сменить после колледжа!
Ему нравились такие девушки: когда сквозь всю эту безликость, сквозь запах "Нивеи", заменяющий диалект, сквозь знание правил поведения и равнодушное знание собственной роли — сквозь все эти знания, которые для человека прежних дней заменяло знание своего ландшафта, его хитросплетений и тайных свойств, когда сквозь все это тебе в них явится вдруг темнота — то единственное, что есть индивидуального в человеке, — ты поразишься тому несказанному теплу, той мудрости чувства, той глубокой интуиции в наслаждении, которой наделены такие девушки.
— О чем ты думаешь? — спросила она много позже той же ночью.
— Каждую минуту на Земле вырубается двадцать гектаров леса. Ты слышала об этом?
— Нет. Но он ведь снова вырастает?
— Поди-ка сюда и посиди со мной у окна, тогда расскажу. Только накинь что-нибудь, тут очень дует от кондиционера. Может, откроем окно, впустим немного тепла? Москитов сейчас нет, после дождя.
— О'кей.
Семинар оказался весьма интересным. С утра начнется третий день его работы. Компания-устроитель, имеющая дочерние акционерные общества в пятидесяти с лишним странах, нуждалась в разработке единой информационно-поисковой системы и единой терминологии для описания развития конъюнктуры соответственно во всех этих странах.