Искусство провокации
Шрифт:
Я не очень уверен, господин посол, что надо успокаивать себя. — Мередит Кьюз постарался перевести разговор в менее эмоциональное русло. — Гитлер усиливает органы разведки. Вот, например, в феврале этого года Геринг получил одобрение фюрера на создание агентства радиоразведки. Все-таки, мне кажется, мы должны быть внимательнее и осторожнее в оценках действий нового руководства Германии.
Конечно, Вы правы, мистер Кьюз, но давайте поймем одно: ни Ваше ведомство, ни военное министерство Его Величества, в целях нежелания обострять и так уже до предела напряженную международную обстановку не собираются предпринимать серьезных шагов в ответ на военные инициативы Гитлера. Так?
Совершенно справедливо, сэр.
Таким образом, мы должны работать в соответствии с позицией Лондона в военном вопросе. Я думаю, что дипломатических нот протеста наших трех стран будет достаточно, чтобы указать Гитлеру его место — он же не сумасшедший, в конце концов?
Все правильно, сэр. — Военный атташе согласно кивнул. — Но, мне кажется, что необходимо дать понять, что Британия всегда
Хорошо. Так и порешим. Что же касается аккуратного доведения до чиновников правительства Гитлера нашей позиции готовности к таким мерам, это работа уважаемого мистера Кьюза. Все, господа, на этом, я думаю, можно и перейти к удовольствиям: полноценно вкусить даров моря, пива и хорошего табака, а мы послушаем мнение мистера Макдауэла — как он собирается образовывать проклятых немцев! Кстати, вот эта музыка, которая играет сейчас, американцы должны нам вами за то, что мы бесплатно пропагандируем их джаз! — Все засмеялись и последующие разговоры уже не представляли особенной ценности, хотя диктофон продолжал записывать сальные матросские шуточки и анекдоты, хохот и пустую болтовню, освободившихся от пиджаков старших дипломатов, которые видимо решили выпить все пиво, которого было не мало...
...Часов около десяти в кабинете доктора Бойзена в германском Министерстве иностранных дел прозвенел телефонный звонок:
Алло, слушаю. У аппарата доктор Бойзен. Кто это?
Здравствуйте, господин Бойзен. Вас беспокоит Дастин Макдауэл. У меня для Вас хорошие новости: мне удалось достать запись оркестра Эллингтона и если Вы не очень заняты, мы могли бы встретиться в удобное для Вас время. — Голос Дастина был веселым от пива, настроение отменным от хороших напутствий старших товарищей и оттого, что теперь, как ему казалось, его отношения с чиновником германского МИДа еще более укрепятся.
Что Вы говорите, милый Дастин! Боже мой, я так рад, что Вы себе даже представить не можете. Конечно, конечно. В любое время! Хотите, прямо сейчас — есть у меня одно потайное местечко, где нам никто не сможет помешать. Скажите, а диктофон, чтобы прослушать запись, у Вас есть? — Этого Бойзен опасался больше всего. Ведь, если Дастин решит прослушать запись еще раз, то он услышит не только джаз, но все разговоры, которые велись в комнате.
Нет, увы, господин Бойзен! Мой коллега, мистер Кьюз попросил у меня на один день Ваш подарок, чтобы что-то там попробовать прослушать.
Доктор знал, что собирался сделать Кьюз — он собирался разделить записывающую и воспроизводящую головки.
Ну это ничего — у меня же есть еще один дома. Слушайте, а это идея! Давайте-ка встретимся без женщин, вдвоем у меня дома, послушаем музыку и отметим этот случай. А? Так сказать, в неофициальной обстановке обсудим наши дальнейшие планы. Я Вам покажу мою коллекцию холодного оружия. Как Вам предложение?
Отличная идея, Йоганн, а когда? Завтра?
Да чего же ждать! Я сгораю от нетерпения услышать запись. Давайте я заеду за Вами через сорок минут. Договорились?
Договорились, герр Бойзен.
Йоганн! Дастин, пожалуйста, зовите меня просто — Йоганн.
Хорошо, Йоганн, я жду Вас через сорок минут.
Доктор действительно сгорал от нетерпения. Пленку надо поскорее убрать в сейф, а слушать они будут ту, другую, что уже давно там находится. Дома у него лежит точно такая же пленка с записью джаза Дюка Эллингтона, которую еще неделю назад ему передал Мередит Кьюз.
«Кажется, еще никого не отпевали при жизни под джаз — этот молодой человек будет первым. Неприятно, конечно, зато — не так грустно. Во всем есть положительные стороны!» Доктор аккуратно вывел свой чистенький автомобиль из-под арки министерства. Он ненавидел, когда машины грязные, неопрятные или имеют какие-нибудь внешние дефекты. Все должно быть аккуратно и красиво, даже чужая смерть.
28.
В Специальном отделе Иностранного управления МГБ можно было подобрать себе любые документы. Можно было найти официальные подтверждения не только своего нового рождения, но и собственной «смерти», почитать некрологи, стенограммы выступления своих друзей над собственной могилой, оценить меню печального торжественного ужина в честь своего ухода в мир иной и подсчитать во что обошлись друзьям и коллегам твои проводы. Можно познакомиться поближе со всеми, кто присутствовал на твоих похоронах и понять: кто действительно был усопшему другом, а кто так — забыл, как только крепко выпил. Это было крайне необходимо, так как «второе пришествие» на эту землю запросто может сопровождаться неожиданными и случайными встречами с бывшими знакомыми по «первой жизни». Конечно, портретное сходство также необходимо. То есть, идеального сходства добиться практически невозможно, но близкого — да, возможно. Здесь есть очень удобная лазейка: ведь тот, кто присутствовал на твоих похоронах, а потом встретил тебя на улице, обязательно решит, что ему необходимо отдохнуть — «крыша съезжает»! Этот человек никогда не будет докапываться, кто ты и ты ли это, потому что он сам тебя хоронил. Ему придется сразу выбрать из двух существующих вариантов: либо он псих, либо ты — это не ты, а кто-то очень похожий на тебя с таким же именем. Люди охотно верят в летающие тарелочки, пришельцев, реинкарнацию и еще Бог знает что. Единственное правило, которое существует при вхождении в образ, тщательно избегать таких контактов и не использовать никого из прежней жизни «клиента». Желательно переехать в другую страну, на другой континент, официально
Типичный диалог двух дам, вдруг осознавших, что обе уже «молочные сестры»:
Милочка, а ты его давно знаешь? Вы давно знакомы?
Месяца два (Врет, конечно, ибо я-то знаю, сколько всего раз мы с ней были знакомы!).
Смотри, дорогая, я его знаю больше года — это очень опасный человек (Тоже врет — я с ней ни разу не был знаком!).
Как Сергей и рассчитывал, на третий день после его беседы в кабинете у Леопардовича, было принято положительное решение о переходе операции в зарубежную стадию. Название дали бесхитростное, но точное — «Конрад» — об этом Трошина уведомили в Спецотделе ИНО. На подготовку легенды, подбор документов и прочее выделили всего несколько дней, потому что не предполагалось каких-либо сверхсекретных проникновений, контактов и тому подобных действий, которые требуют более тщательной подготовки. В общем бардаке, царящем в Европе после войны, люди появлялись и исчезали, и опять проявлялись в других частях света с такой легкостью, что это никого не удивляло. Основным действием при подборе легенды и образа, с которым придется работать, было лишний раз убедиться, что в церковных и гражданских книгах записей о смерти (по месту этой самой смерти) отсутствует эта самая запись. Но это было заботой Спецотдела — вся документальная бюрократическая подготовка. Лучше всего, если твой новый образ исчез с лица земли в какой-нибудь групповой авиационной катастрофе, когда тела никто не видел, а родственников у него не было. После войны найти такой вариант было не очень сложно, хотя чаще всего встречались лица еврейской национальности, но мне в данном случае это никак не подходило — ехал-то Сергей в Аргентину, где придется общаться с людьми, кто эту национальность не очень любил, скажем так. Да и похож он на еврея, как бульдог на носорога.
Профессия журналиста самая подходящая для тех, кто хочет что-нибудь узнать. Только людям этой профессии (конечно, кроме прокуроров) прощают любые вопросы, поэтому Трошин и избрал эту легенду. Подтвердить свою принадлежность к журналистике не так сложно: в той же ФРГ развелось такое количество бульварных газетенок, которые появлялись и исчезали чуть ли не каждый день, что привести с десяток громких названий при ответах на вопросы будет не сложно. Что же касается значительных изданий, что на Западе очень распространена так называемая «фрилансовая» форма работы, что в переводе на русский обозначает — внештатный сотрудник, поэтому сказать несколько правильных слов про сотрудников и руководство, ну, скажем, «Берлинер Цайтунг», не составит никакого труда. Вопросом, который чаще всего к нему будет обращен и со стороны противников нацизма, и со стороны его сторонников: что он делал во время войны? Но и это отработано: во время войны Сергей (который теперь совсем даже не Сергей) работал в Швейцарии и Австрии в качестве корреспондента нескольких международных информационных агентств по вопросам политики и экономики.
Словом, дело было сделано и Трошин прощался Москвой. Прощался в одиночестве за бутылкой водки. Потом заехал попрощаться с Вазгеном, который передал ему кучу всяких пакетиков с какими-то травами для своего аргентинского повара. Он еще раз подтвердил ему, что наводил правки и повар жив, здоров и работает все там же — отлегло, значит, найдет.
В спецотделе управления, где умеют подделывать абсолютно все, проставили необходимые отметки в паспорт гражданина ФРГ: выездные визы из Франции, въездные, полугодичной давности, в СССР и выездную визу отсюда же. Снабдили деньгами и подобрали неплохой гардеробчик, вплоть до французского мужского белья, расчески и домашних тапочек американского производства. Отправляться Трошин должен из Одессы советским пассажирским теплоходом через Варну до Стамбула. Там он сойдет на берег и отправится поездом через несколько стран в Париж, потом в Бельгию, где пересядет на поезд до Амстердама, а далее, опять пароходом в Англию. Потом его маршрут проляжет самолетом в Штаты и оттуда пароходом в Аргентину. Вот такая вот конструкция, рассчитанная месяца на три-четыре, потому что в каждом месте прибытия Трошин должен слегка обживаться и писать статьи в разные издания мира под своим новым именем Клаус Мозель. Необходимо, чтобы первая статья Мозеля была опубликована месяца за три до прибытия в Аргентину. Все статьи должны иметь четкую экономическую и политическую направленность — немцы в Аргентине, развитие Аргентины при немцах и их влияние на экономику, немцы без немцев ну и так далее. Обладая самой тонкой информацией по этим вопросам, которой его снабдили в Москве, он не только печатается и создает себе профессиональное алиби, но и должен получить ряд заказов от европейских газет на публикации. Таким образом, появление Сергея в Аргентине будет оправдано с нескольких позиций: длительное журналистское расследование, которое требует эксклюзивных материалов с места событий и выполнение обязательств перед изданиями. Словом, он может задавать вопросы, не заботясь о том, что они вызовут нездоровый интерес, а любая проверка его личности установит, что Сергей действительно ведет эту тему в разных газетах, все время путешествует по разным странам и имеет аккредитации и доверенности от нескольких европейских изданий.