Искусство провокации
Шрифт:
В финансовом управлении КГБ давно уже выработали схему, когда сотрудник-нелегал обеспечивается законным бизнесом и в короткое время переходит на самофинансирование. С одной стороны, это — хорошо, потому что потом (если оно будет — это «потом«!) не придется отчитываться за каждую копейку, а с другой стороны, это очень хорошо, потому что — пошли они все на хрен со своими «можно и нельзя»!
...Одесса, как Одесса, Болгария, как Болгария, а Турция — все тот же Азербайджан. Сергей почувствовал себя в покое, когда поезд прибыл в Париж. Ах, эта Франция! Страна бездельников и болтунов. Страна необязательных людей и скучных женщин, которым не наплевать только на самих себя, поэтому опасаться французской полиции не за чем — если ты не совершил какую-нибудь глупость и не попал в участок — никто тебя не тронет. Если попал — берегись: французская криминальная полиция самая жестокая в мире. У них отсутствует всякая презумпция невиновности. Закон один: если попался, значит виноват уже в том, что попался,
Французы — зануды, скупые и обидчивые, плохо пахнущие и плохо одевающиеся люди. Все эти истории про французскую любовь и мушкетеров придуманы лишь за тем, чтобы создать ауру необыкновенной нации. А ведь по сути-то, французскую любовь придумали не женщины, а мужчины, которым было противно раздевать своих женщин, от которых дурно пахло, которые узнали про мыло и начали мыться последними в Европе. Да просто они не хотели заразиться всякими дурными болезнями, которые гуляли по Франции, как хотели!
Франция пятьдесят пятого года — это праздник длиной в десять лет. Десять лет после окончания войны французы гуляют. Очередная Республика, очередные внутриполитические интриги и много вина — вот и все, чем занималась Франция, которая привыкла к тому, что на ней всегда отдыхала вся Европа. Именно этого Франция жаждала более всего: «Я девушка легкомысленная — отдыхайте на мне!» — лозунг всех французов, которые с большим удовольствие сдадут Вам комнату и свою жену, но только, за хорошие деньги. Все остальное их в Вас не интересует. Сергей даже не почувствовал, что его, как немецкого журналиста не любят — совсем даже наоборот. К нему относились, как к представителю победителя, которому в свое время удалось поиметь их по полной программе. Ведь, кроме движения Сопротивления, которое было вовсе даже не столь мощным, как теперь говорят, все остальные французы спокойно и флегматично относились к появлению немецкой армии во Франции в начале сороковых.
Для Трошина, который прекрасно владел немецким, английским и испанским языками не составляло труда быстро находить новых знакомых, потому что французские издали слишком жадны и ленивы, чтобы получать информацию, направляя своих корреспондентов в другие страны. Им кажется, что экономика и политика всего мира — это не более, чем точная копия того, что делается во Франции. Поэтому предложения о публикации материалов Клауса Мозеля, в качестве специального внештатного корреспондента, не спотыкались даже о финансовый момент — этот самый Мозель не торговался, а брал то, что предлагают, просто раз от разу чуть повышаю цену на свои статьи франков на десять-пятнадцать, не более. Это моментально подружило его с французскими журналистами, которые публиковали свои статьи, ссылаясь на него в прессе. А Мозель продавал им материал совсем недорого, получая при этом лишний раз упоминание своего имени в газетах. Когда Сергей понял, что схема заработала, он двинулся далее по маршруту в Бельгию, Нидерланды и Англию.
Один раз произошла неприятная ситуация: в ожидании отплытия своего судна в Англию, в порту Амстердама, он вдруг наткнулся на знакомую физиономию, которая сидела в двух столиках от него и разговаривая с каким-то весьма приятным чуть седоватым мужчиной, пила пиво. Сергей заметил старую и хорошо известную ему привычку майора Томилина не платить за себя он увидел, что после короткого разговора, Томилин встал и пошел к двери, а оставшийся за столиком мужчина просто крикнул бармену, что оплатит счет этого русского. Откуда здесь в Голландии Томилин? Ходит на судах? После неприятной истории в Германии, когда Томилина прищучили на взятке, которую ему дал одна немка, чтобы он отпустил фашистского офицера из-под ареста. Он взял у нее серьги с бриллиантами, брошь с изумрудами, столовое серебро, перстень с сапфиром и ее саму. Да так, что, кажется, решил отыграться на ней за Москву и Сталинград, а ее мужа не отпустил. Хотя, по правде казать, офицерик-то был никчемный — какой-то там интендант хозяйственного склада. В общем, она потом приползла к нашему командованию с разорванной наполовину маткой, синяя от побоев и с задницей на ушах. Томилину просто не повезло: девка была очень красивая и именно это добило командование — они отправили Томилина от греха в Москву, а из Москвы его отправили на север в управление разведки флота.
Сергей подумал, что этот мужчина Томилина не знает: это было видно по всему. А вот за майором Трошин решил немного пройти, но только очень аккуратно, чтобы тот его не заметил. Видел, как Томилин зашел в кафе и купил там пакет кофе, вышел и направился к пирсам, где стояло наше судно: «Ну и ладно. Повидались и будет». Время подходило и Трошин по пути к своему причалу, от которого отходил его корабль в Бристоль, нос к носу столкнулся опять с господином, который разговаривал с Томилиным в портовом кабаке. Они обменялись взглядами и улыбнулись. Мужчина поднес правую руку к козырьку своей шляпы и чуть дотронулся до нее двумя пальцами. Они разошлись на узком
Всю эту достаточно длинную дорогу до Аргентины Сергей должен провести в абсолютно автономном режиме. Ни один из резидентов советской разведки не знал и не должен был знать о его появлении в их странах: для них, если бы они встретились, он был Клаусом Мозелем и только. Контроль за операцией вел лично Симанович и операция «Конрад» носила гриф «совершенно секретно» даже для высших сотрудников советской разведки, исключая двух-трех человек. Сроки всей операции строго не устанавливались, но то что найти Конрада Трошин должен был до конца этого года — это не только не обсуждалось — это был приказ, за невыполнение которого Сергей мог быть похоронен, как Клаус Мозель на одном из немецких кладбищ Буэнос-Айреса. Там, в Аргентине, в случае крайней необходимости, Трошин может воспользоваться помощью резидента нашей разведки полковника Данилина, но только в самой исключительной ситуации и в пределах некоторых общих черт операции без обозначения цели и объекта.
...Если бы Сергей знал, что только что на улице, недалеко от любопытного китайского заведения, он поздоровался с Конрадом...
29.
Из окна моей квартиры на авенида Флорида, которую я купил очень давно, и сдавал в мое отсутствие в стране (что очень выгодно: меня нет, а денежки капают), был очень хороший вид на город. Вообще, этот район, пожалуй, самый дорогой в Буэнос-Айресе. Здесь всегда много народа и, в случае крайней необходимости, в любое время суток можно смешаться с толпой. Флорида — пешеходная улица, здесь самые дорогие бутики и магазины, но не это меня привлекает. Меня привлекает то, что если мне нужен кто-нибудь из сильных мира сего, их супруги или секретари, то я обязательно встречу их здесь. Потому что именно здесь они тратят свои деньги, именно здесь они показывают свои обновки и своих новых любовников, которым покупают всякие дорогие безделушки.
Этот район для меня ценен еще и тем, что Флориду пересекает другая пешеходная улица — Лаважже. Это улица дешевых ресторанчиков, кинотеатров, универмагов и залов для игры в бинго. Именно здесь мне легко встречаться с информаторами, коллегами по интригам и политическими сутенерами. В постоянно говорящей, жестикулирующей и двигающейся толпе легко затеряться и остаться не узнанным, потому что аргентинцы ни на кого не обращают внимания, кроме себя.
О, это отражение в витрине дорогого магазина! Украшения из бриллиантов и изумрудов, оправленных в замысловатые рисунки из платины и золота красиво смотрятся на Вашей шее, когда Вы подойдете ближе к витрине и станете поудобнее. Платья от парижских портных с диковинным шитьем по китайскому шелку открывают больше тела, чем закрывают. Пояса с пряжками из лунного камня и кварца с капельками пиропоса и оливина для того, чтобы слегка обозначать бедра и направлять Ваш взгляд именно туда, где под пряжкой хранится самое дорогое удовольствие для мужчин, за пользование которым приходится платить годами. Дамы доступных лет подходят к этим витринам и заводят разговор с мужчинами. Разговор беспредметный, ибо как на выставке все предметы перед Вами — совместите их в Вашем воображении, оцените их стоимость и ваши шансы на пользование этой конструкцией, а потом и думайте: стоит это все Ваших усилий или проще направиться в район старого порта, где все то же самое и с большей отдачей, но не за такие деньги!
...Недалеко от президентского дворца Каса-Росада, где находится банковский квартал города, сегодня в три тридцать, когда город будет спать, томимый жарким летним солнцем, в старой Ратуше, я должен встретиться с пожилым господином, который знает, что мне нужно. Этот господин контролирует отправку наркотиков в страны Европы через порт Буэнос-Айреса. Господина зовут Хорхе — и это все, что о нем надо знать. Толстый, добродушный, любящий своих внуков до умопомрачения, в любую жару в твидовом пиджаке с десятком мокрых от пота носовых платков, что-то непрестанно жующий и, кажется, родившийся со стаканом в руке. Он не сильно отличается от многих господ, которые делают деньги. Он выглядит постоянно уставшим и пьет разбавленное содовой водой дешевое вино не из-за экономии, а просто, чтобы чем-то занять свое время, которого у него осталось не слишком много. Его схема четко отработана и все ждут его команды, когда придет из Колумбии груз. Ждут таможенники, ждет полиция, ждут чиновники в правительстве, ждут банкиры, ждут грузчики из специальной бригады, ждет пароход у пирса, ждут люди в Америке и Англии, которые продают и покупают. Ждут те, кто потребляет, когда он начнет расползаться мелкими партиями по всему миру, чтобы купить дозу и сбежать от реальности на очень короткое время. В этом нет несправедливости: каждый получает то, что хочет — кто-то деньги, кто-то кайф. Каждому — свое. И никому нельзя запретить быть счастливым, хотя бы пять минут. Деньги — это тот же кайф, но как любое удовольствие, и то, и другое быстро заканчиваются. Поэтому, люди, зарабатывающие деньги, те же наркоманы, только вот кто из них опаснее для общества, сказать трудно. Я знаю, что для нормального общества опасны — люди, потому что, что бы они ни делали — они всегда все делают во вред себе.