Искусство провокации
Шрифт:
Послушай, Михаил, кажется ситуация такова, что мне действительно придется действовать в одиночку, чтобы и тебя не подставить!
Ага! Лучше скажи, чтобы быть подальше от меня. А ну, как мне прикажут тебя сдать? Знаешь, мы из одной конторы и мне не хочется во все это играть, но я должен. Давай так: если я тебе буду нужен, запиши телефон и позвони Лолите — шлюха тут одна есть. Кстати, классно работает, советую. Помогает расслабиться. Если у меня что-то будет я через нее сообщу, а ты проявляйся каждые два дня в полночь по телефону. Эта девка работает на аргентинскую полицию, ну я им кое-что и подкидываю про империалистов, особенно про англичан. Ну, а они мне тоже кое-что. Так и живем. А теперь — разбежались, а то интервью затянулось! Адиос, Клаус!
Данилин расплатился за кофе и лимонад, встал и пошел по улице, а Сергей смотрел ему вслед и не мог понять: что
Трошин вернулся в гостиницу около семи вечера. Портье протянул ему ключи и уже в спину, когда Сергей шел к лифту, окликнул: «Сеньор Мозель! Вам тут есть послание!» Трошин вернулся, взял красивый, золотой краской отпечатанный конверт, открыл и увидел официальное приглашение на правительственный бал, который дает во дворце Каса-Росада Президент Республики Аргентина. «Чего это вдруг?... Если только это не именно то, чего я ожидаю!» Маньяна, Сергей. Завтра будет видно...
32.
Я получил от сеньора Хорхе то, что ожидал. Передо мной на девственно чистом столе (я специально все убрал, чтобы сосредоточиться на этом листе, как на иконе) лежал список из двадцати восьми наиболее заметных человек, которые приехали в Аргентину за последние полгода и по каким-то причинам здесь задержались до сего дня. Из них легко можно было вычесть двенадцать человек дипломатических работников различных посольств, под видом которых не мог приехать посланник КГБ, потому что свободы маневра в этом статусе слишком мало. Оставалось всего шестнадцать...
...Голова как-то плохо считала сегодня. Может солнце мешает думать. Лезут в эту глупую голову всякие неприличные мысли, особенно, когда под окнами в ситцевых платьях, изнывая от жары и расплескивая по сторонам запахи духов, идут сотни изгибающихся от желания женщин. Думаю, что там, где холодно все, а особенно женщины, потому такие неинтересные, что их гормоны заморожены и есть только одно желание — спать в теплой одежде. Поэтому, когда восходит теплое солнце — они его боятся. Они боятся вдруг стать другими — им удобнее бояться, чем любить. Так безопаснее. Солнце будоражит низменные фантазии и инстинкты, а люди доверяют инстинктам только у собак. Они и назвали их низменными, потому что страх быть желанными пересиливает само желание. Они с презрением называют желание похотью, но готовы отдаться безо всякой любви любому дрянному человечишке за печать в паспорте, дешевое золотое колечко и право жить в чужой квартире. Они думают, что так неотразимы в своей скуке, серьезности, деловитости и недоступности. Они думают, что это — достоинство. Проходит время и эта самая недоступность становится единственной отличительной и характерной чертой этих женщин и они превращаются в уже никому не интересных особей женского пола. А за этим следует ответная и адекватная реакция мужчин — абсолютное безразличие к той, которая сама себя не хочет чувствовать желанной. Гордиться своей недоступностью и закрытостью, чувствовать себя единственной носительницей Великой сладкой тайны — полнейший идиотизм! Господь был прав, когда говорил, что гордыня — самый непростительный грех. Иди в монахини и скройся от людей, если лишена таланта быть прекрасной и желанной! Твой ум, которым только ты гордишься, заметят лишь тогда, когда заметят твои ноги, задницу и грудь. И это справедливо, потому что это — красиво, а значит, прекрасно! Потому что умом берут мужчины, которые вынуждены хоть что-нибудь выбрасывать на рынок, ибо ничего другого у них нет. Они просто доильные аппараты, хотя думают о себе слишком высоко. Они лезут наверх, просто для того, чтобы быть заметнее, свершают подвиги и почти достигают совершенства в мирских делах, а погибают из-за любви к обыкновенной женщине! Все в этом мире происходит из-за женщин. Все войны начинаются из-за них — из-за желания самца самоутвердится или из-за денег, которые всегда были нужны, чтобы покупать на них удовольствия, главным из которых, конечно же, всегда была — Она. Правда, сегодняшние мужчины больше похожи на евнухов — их войны
...Шестнадцать человек, из которых восемь женщин. В любое другое время я бы заинтересовался ими и постарался выяснить, кто есть кто, но не сейчас. Прошло время экспериментов, когда разведки пробуют дам в работе на своих тайных фронтах. Прошло время, потому что не подтвердило оно, давно живущего тезиса о том, что женщины хитрее, изворотливее, циничнее и морально неустойчивее, чем наш брат, поэтому им все доступнее. То есть — все это так, но только эти качества в разведке нужны лишь тогда, когда враг в твоих руках и его надо поиметь. Вот в качестве инструмента, этакого изощренного орудия пыток, женщина как раз на месте, а на стадии поиска, анализа и идеи — женщину надо держать на лугах, где много сочной травы, ягод и солнца. Пусть становится еще прекраснее, пусть лелеет свое тело и умащивает его маслами, и истекает соками любви, тогда на эти запахи сбегутся те, кто тебе нужен. И они станут глупыми и мягкими животными, которых ведет одно только обоняние. А женщина умеет завести любое животное и в рай, и на скотобойню, где ждешь его ты. Кстати, Вы не замечали, что почти все Великие творения в мире созданы мужчинами, которые почти (ай-яй-яй!) не замечали женщин? Вот они и избежали печальной участи быть разделанными мясниками на филе. Мужчины все усложнили, а женщины остались такими же, как и были в доисторические времена — они все меряют количеством оргазмов.
Когда ты относишься к жизни проще — ты выглядишь лучше. Когда ты случайно находишь свою половинку, тогда тебе не надо строить из себя Бога — ты просто остаешься тем, кто ты есть на самом деле. И делаешь то, что ты считаешь нужным для себя и это принимает органичным и своим та, которая навсегда рядом с тобой. Когда ты верен сам себе — ты верен ей, но только не наоборот! Как долго буду я так думать — никто не знает, но настоящим является только то, что происходит со мной сегодня. Все остальное — фантазии и планы, которым сбыться если и суждено, то не сейчас. И выбрось это из головы — твое завтра будет таким, какой ты есть сегодня. А сегодня ты стал таким, каким ты был вчера. И хватит думать о себе лучше, чем ты есть на самом деле. И в этом тоже нет загадки — ты просто олух, если думаешь, что кто-то живет ради тебя! Ты — негодяй, если заставляешь кого-то жить ради себя. Отпусти на волю всех и тебя никто не тронет. Ты просто слишком много хочешь перед смертью, а это очень вредно — трудно и страшно будет уходить!
...Стайки девчонок пролетели под окном и я вернулся на эту землю. Меня всегда оживляли только они. Я не люблю людей, но женщины — не люди! Они живут не логикой, которая вредней других лекарств, а чувствами и желаниями. Вы же знаете, что я прав, но боитесь в это поверить. А знаете, потому что Вам хорошо известно чувство сладкой полусмерти, когда два тела вдруг начинают вибрировать в унисон и Вы забываете про свои маски в шкафу. Вы не хотите той пустоты, которая наступит потом, но Вы ее обязательно получите, потому что Вы просто глупые люди, которые не хотят быть ближе к Богам. Про Вас уже все написано в той книге, которую Вы не умеете читать...
...Итак, осталось — восемь. Из них только трое меня заинтересовали, потому что только они могли ходить, где угодно, спрашивать о чем угодно и быть приглашенными в дома, где собираются сильные мира сего. Трое приехавших были журналистами, а другие пять — скотоводами и мелкими коммерсантами. Журналисты — это прекрасно! Журналисты — это люди без совести, которым важно первыми успеть к твоей беде, чтобы ты не успел смыть кровь с лица своей матери. Если бы у меня была задача влезть в чужой дом, я никогда бы не воспользовался дверью, потому что по дороге от входной двери до спальни, где хранятся все интимные секреты хозяев, слишком долог путь. Кто эти трое?
Чарльз Бретли. Сотрудник Би-би-си. Радио и телевидение, газеты и шпионаж. Слишком известная фигура, чтобы меня искать. Мне нужен кто-то поспокойнее, чем этот напыщенный господин, с резко изменившейся с возрастом фигурой.
Томмазо Бадаламенти. Его все время выгоняют из баров всех стран Европы, за то что он напивается до состояния «не стояния» и кричит, что Муссолини его предал. Когда он трезв, он скушен еще больше. Я знаю его лет десять. К счастью — не лично, а только по фактам его биографии. Он по-настоящему талантливый журналист, который искренне не понимает, что происходит вокруг него, поэтому пишет очень интересно. Я обязательно с ним выпью, когда все это закончится, но только по одному литру кьянти, которое он уважает больше, чем Муссолини.