Искусство управления государством.
Шрифт:
Г-н Балладур — чрезвычайно тонкий и умный французский политик правоцентристского толка. Но он совершенно ничего не понимает в рынках. Рынки не существуют в пустоте. Они требуют взаимного признания правил и доверия. Начиная с определенной ступени развития, только государство, устанавливающее меры веса, системы измерения, правила и законы против мошенничества, спекуляции, картелей и т. п., может обеспечить функционирование рынков. Конечно, рынок — любой рынок — неизбежно ограничивает власть государства. На рынке инициатива принадлежит частным лицам, цены определяются предложением и спросом, а результаты неизбежно непредсказуемы. Однако представление рыночных процессов как примитивных и диких свидетельствует о крайне поверхностном и извращенном понимании того, что составляет основу западной цивилизации и обеспечивает прогресс [250] .
250
Более полно природа рынков и основы их функционирования рассмотрены в главе 11.
Во
Вместе с тем в европейской экономической модели есть и германский вариант, который, учитывая размер Германии и ее богатство, пожалуй, имеет более высокую значимость. В то время как французы предпочитают статизм — именно они и придумали это слово, — немцы более склонны к корпоратизму. Нет, их нельзя назвать антикапиталистами, но их концепция капитализма, которую иногда называют рейнским капитализмом, предполагает ограничение конкуренции, благосклонное отношение к картелям и высокий уровень регулирования. Под термином «социальный рынок» кроется другой атрибут этой системы. Это выражение придумал Людвиг Эрхард [251] , хотя, я полагаю, позднее оно ему разонравилось, поскольку его стали использовать для оправдания широкого вмешательства государства и высоких государственных расходов. Это означает, что немцы сегодня получают более высокие социальные выплаты, чем нормально приемлемо для «сетки безопасности» [252] в Великобритании с точки зрения любого, за исключением представителей левого крыла Лейбористской партии. Немцы пока еще пытаются сопротивляться настоятельной потребности ограничить эти расходы.
251
Людвиг Эрхард (18971977) — министр экономики Западной Германии (19491963); канцлер Западной Германии (19631966).
252
«сетка безопасности» — система социальных гарантий, система поддержания государством неимущих слоев населения. — Прим. пер.
И французы, и немцы, однако, сходятся в том, что экономическая политика, проводимая Америкой и, в значительной мере, Великобританией после 1979 года, является для них неприемлемой. Так, в газете Le Monde министры финансов Франции и Германии заявили: «Чрезмерное стремление неолибералов к не регулированию рынков труда привело не столько к созданию рабочих мест, сколько к блокированию реформ. Мы уверены в том, что европейская социальная модель — это наш козырь, а не препятствие» [253] .
253
Oscar Lafontain and Dominique Strauss-Kahn, Le Monde, 15 January 1999.
В действительности целый ряд авторитетных исследований вполне убедительно доказывает прямо противоположное. Изучая результаты предпринимаемых Францией и Германией попыток повысить занятость путем ограничения рабочего времени, Кит Марзден отметил, что, несмотря на сокращение среднего число отработанных часов, уровень безработицы в обеих странах вырос. В противоположность этому в Соединенных Штатах, где люди стали работать дольше, и в Великобритании, где продолжительность рабочего времени не изменилась, наблюдалось значительное сокращение безработицы. Точно так же не привели к увеличению числа рабочих мест для молодежи и европейские программы раннего выхода на пенсию. Их результатом стало лишь повышение социальных налогов и еще большее обременение бизнеса. В конечном итоге г-н Марзден приходит к следующему выводу:
Существует четко выраженная обратная зависимость между уровнем государственных расходов и уровнем безработицы. В США, где доля государственных расходов относительно ВВП на 22 % ниже, чем во Франции, уровень занятости на 15 % выше. Уровень госрасходов Великобритании на 8 % ниже, чем в Германии, а уровень занятости при этом выше на 7 % [254] .
Другое исследование, выполненное Биллом Джеймисоном и Патриком Минфордом, высветило целый ряд пагубных с экономической точки зрения характеристик европейской социальной модели: более высокий уровень государственных расходов, более высокий суммарный уровень налогообложения, более высокие социальные отчисления. В наибольшей мере отрицательный эффект обусловлен высокими корпоративными налогами и высоким уровнем регулирования, особенно рынков труда. Оттого, что результат здесь в высшей степени предсказуем, этот пример преднамеренного нанесения себе ущерба собственными руками не становится менее впечатляющим: «контраст по сравнению с Соединенными Штатами разителен. С 1970 года в экономике США было создано почти 50 миллионов рабочих мест, а в Европейском союзе — всего лишь 5 миллионов» [255] .
254
Keith Marsden, Handicap, Not Trump Card: The Franco-German Model isn’t Working (Centre fot Policy Studies, July 1999).
255
Bill Jamieson and Patrick Minford, Britain and Europe: Choices for Change (Politeia and Global Britaian 1999).
Государственные
Государственные расходы, Уровень безработицы, % от ВВП, % от численности работающих
Источник: ОЕСО Есопогтс ОиНоо, ОесетЬег 2000: Аппех ТаЫе 28
ЕВРОПЕЙСКИЙ ПЕНСИОННЫЙ КРИЗИС
С тем, чтобы показать различие между европейской и американской моделями под другим углом, воспользуемся замечательным наблюдением Фридриха фон Хайека. В книге «Дорога к рабству) впервые опубликованной в 1944 году, Хаейк написал:
Проводимая в настоящее время повсюду [в Европе] политика предоставления защиты то одной группе, то другой очень быстро создает условия, при которых стремление к защищенности становится сильнее любви к свободе. Причина в том, что каждый раз при предоставлении полной защиты одной группе незащищенность остальных неизбежно возрастает [256] (курсив автора).
Европейская модель является прямо-таки воплощением этой картины: она ставит защищенность превыше всего и в своем стремлении уменьшить риск неизбежно подавляет предприимчивость. Именно в этом основная причина европейского пенсионного кризиса, смысл которого пока еще не везде понимают.
256
F.A. Hayek, The Road to Serfdom (London: Routlendge and Kegan Paul, 1979), р. 95.
Конечно, в немалой мере кризис обусловлен демографической ситуацией, падением рождаемости во многих слоях западного общества. Можно рассуждать о причинах этого и о связи с современными ценностями, социальными установками и институтами. Можно также поспорить о том, как следует модифицировать политику таким образом, чтобы остановить падение рождаемости в долгосрочной перспективе. Однако эти дискуссии, несмотря на их увлекательность, не имеют отношения к тому кризису, который сегодня переживает значительная часть Европы.
Сам комиссар Европейского союза по внутреннему рынку и налогообложению Фриц Болькештейн признал, что Европа имеет дело с «пенсионной бомбой замедленного действия». По его словам, отношение числа работающих к числу пенсионеров должно упасть с 4:1 до 2:1 к 2040 году. Он заметил также, что если бы нефундированные пенсионные обязательства некоторых стран — членов Союза отражались в отчете об исполнении государственного бюджета, они выглядели бы как долг в размере 200 % ВВП [257] . Наиболее тяжелую форму кризис приобретает в Италии. Ее коэффициент фертильности, равный 1,2, — самый низкий в мире, а пенсионная система — одна из самых дорогостоящих. На нее уходит более 15 % ВВП, или 33 % фонда заработной платы. По оценкам, эта доля к 2030 году должна возрасти до 50 % [258] .
257
Speech to the Friends of Europe, 6 February 2001.
258
Демографы считают, что коэффициент воспроизводства, т. е. коэффициент фертильности, необходимый для сохранения численности населения, должен составлять 2,1. В Италии правоцентристская администрация Сильвио Берлускони пыталась справиться с пенсионным кризисом еще в 1994 году, когда появились его первые признаки. Сейчас Берлускони и его коллегам предоставлен еще один шанс (см. стр. 378379.). Цифры заимствованы из книги Питера Дж. Петерсона: Peter G. Peterson, Gray Dawn: How the Coming Age Wave will Transform America and the World (New York: Random House, 1999), р. 77–78.
Страны континентальной Европы попали в западню, безболезненного выхода из которой, похоже, не существует. Естественно, они не могли знать, к чему приведут демографические процессы. Но они прекрасно знали еще несколько лет назад, что не могут позволить себе таких щедрых жестов в адрес пенсионеров. В Великобритании мы именно из-за этого в 1980 году перестали увязывать размер пенсии с размером дохода (сейчас она индексируется в зависимости от роста цен). А в 1986 году сократили бюджетное финансирование государственной пенсионной системы, привязанной к получаемым гражданами доходам (SERPS), и стали поощрять переход на частные системы пенсионного обеспечения. В результате будущие обязательства государства были снижены до приемлемого уровня. Великобритания к настоящему времени инвестировала в пенсионные фонды больше средств, чем все европейские страны вместе взятые. Хотя страны Европейского союза и пытаются периодически сократить свои социальные обязательства, ни одна из них не решилась предпринять столь же значительные шаги. Результат известен: всего лишь три страны, а именно Соединенные Штаты, Великобритания и Япония, владеют тремя четвертями мировых активов пенсионных фондов [259] .
259
Peterson, Gray Dawn р. 164. На практике первой страной, которая решилась на подлинно радикальные шаги в направлении создания национальной системы частных пенсионных фондов, была Чили. Это произошло в 1981 г., когда у власти находилось правительство Пиночета.