Исполнение мечты
Шрифт:
Дельфинчик тут же извиваясь всем тельцем, закивал в знак согласия. Вот и что мне теперь делать в роли мамы? Дело в том, что у нашего вида нет понятия папа и мама. То есть где-то естественно существуют те двое что зачали, а позднее произвели на свет, но никакой связи, за исключением генетической, с ними нет.
В школе изучались различные виды существ. У большинства неземноводных материнский инстинкт явно выражен. И то, что его не было у нашего вида, вполне объяснимо. О какой любви к икринкам может идти речь? Наши матери спускаются
У дельфинов всё обстоит иначе. И что мне теперь делать, коли малыш признал во мне маму? Я же даже не представляю, как надо себя вести! Наверное, надо чему-то учить… Но чему? Приятно, что из нас двоих он выбрал именно меня, вот только выйдет ли из меня то, что он желает во мне увидеть?
В углу пещерки завозилась, просыпаясь Тинка.
– - Тин… малыш меня мамой назвал. Что мне делать, а?
– - Ты бредишь, -- отмахнулась, всё ещё не до конца проснувшаяся подруга.
– - Если бы… -- вздыхаю, и мысленно добавляю: – Дила вон тоже разумной оказалась, я уже ни чему не удивляюсь. Да и люди, если ей верить, до сих пор существуют, а не вымерли как мамонты.
– - Ты ещё динозавров вспомни, -- откликнулась подруга. – А вообще… Это же здорово! – восклицает она. – Помнишь, Феньку?
Как можно забыть единственную детскую игрушку? Из-за китёнка-обнимашки мы с подружками едва ли не дрались, а порой так и не сумев поделить, ночевали все втроём в одной кровати. А ещё… играли с ним в дочки-матери, хотя понятия не имели, что это значит: быть дочкой или мамой. Просто в книжках читали, что была когда-то такая игра.
– - Мы были -- детьми, а он -- игрушкой… -- понимая, что воспоминания проблемы не решают, вздыхаю я.
– - Раля, кто тебя заставляет срочно становиться взрослой и серьёзной? – приподняв бровку, сверкнула зелёными глазищами Тинка. – Разве не от этого мы мечтали сбежать? Будь собой. Вряд ли ему понравится, если ты превратишься в строгую воспиталку. Давай просто радоваться жизни!
– - А давай! – ощутив внезапный прилив оптимизма, воскликнула я и под укоризненным взором умудрённой жизнью Дилы, выскользнула из пещерки.
– - Ма-а-а… -- вновь раздалось в моей голове, и интонация показалась мне призывной.
Играть в догонялки с малышом, Тинкой, и косяками пёстрых рыбок было неимоверно весело. А может сказывалось то, что мы спасли-таки кроху, несмотря на все сложности, и теперь невозможно было не радоваться, смотря на него? А ещё… ещё невозможно было противостоять таинственному зову.
Воды в этих местах несмотря на мелководье оказались тёплыми. Весь день дурачась мы гнали вперёд, а к вечеру уставшие, но счастливые, за неимением пещер, устроились прямо на открытом месте. Поставив охранку, я задремала.
Лежу. Сплю. Никого не трогаю. И вдруг получаю весьма чувствительный тычок в бок. Подскочила я словно ошпаренная, сонно озираясь по сторонам. Тинка как ни в чём не бывало спит развалившись под боком у Дилы. А вот малыш… а кстати, где он? Я сделала шаг в сторону, и тут же за спиной ощутила движение воды и как-то странный звук. Оборачиваюсь. Из песка торчит гарпун! И прикреплённая к нему пахнущая железом верёвка начинает утягивать его вверх.
– - Тина!!! – ору мысленно в надежде, что подруга не успеет заорать вслух.
Тинка не подвела. Подскочить-то подскочила, и Дилку разбудила, но вместо воплей молча оглядывается по сторонам. Уплывающий вверх гарпун от её внимания не укрылся.
– - Где малыш? – сразу же спрашивает.
– - Не знаю, -- ощущая, как чешется в носу от нестерпимого желания заплакать, всё так же мысленно шепчу я.
– - Ма-а-а-а… -- тут же раздаётся в голове испуганное.
– - Но он жив, -- сообщаю подруге и наплевав на риск, плыву туда откуда послышался зов нашего невезучего малыша.
Пока поднималась, мимо меня, едва не зацепив, опять пролетел гарпун. Стоящее на якоре судно было небольшим в сравнении с тем затонувшим, откуда мы спасали кроху. Оплыв его дно, затаив дыхание высунулась наружу и прислушалась. На палубе, судя по звукам -- двое.
– - Где же… где же ты малыш? – мысленно шепчу, не особо надеясь на то, что связь окажется такой же двухсторонней, как и у нас с девчонками.
– - Ма-а-а-а… -- раздаётся в голове и рядом со мной что-то ударяется о борт корабля. И опять стук изнутри. – Ма-а-а…
– - Я иду мой маленький, -- мысленно шепчу, пытаясь успокоить крошку.
Вот только ума не приложу, как к нему добраться?
– - Залазь по якорной цепи. Я отвлеку их по другому борту. Только не дыши там, -- раздаётся в голове голос подруги.
– - Постараюсь, -- отвечаю.
Тем временем на палубе послышался топот.
– - Вон, смотри что-то мелькнуло, -- хрипловато пробасил чей-то голос наверху.
Дальше я не слушала. Легко сказать, лезь. Тело стало неимоверно тяжёлым, стоило покинуть воду. Жутко хотелось вдохнуть да поглубже. Но я боялась. Знала – закашляюсь и выдам себя.
Не без труда забралась на палубу. Огляделась. Двое мужиков возле противоположного борта, перевесились так… что так и хочется отправить их вниз.
– - Забралась? – уточняет Тинка.
– - Да, -- ощущая, что мне катастрофически не хватает кислорода шепчу в ответ.
– - Действуй скорее, -- подгоняет подруга.
Осматриваюсь ещё раз. Небольшая надстройка и в неё ведут ступени. Ещё прикрытый решёткой люк на самой палубе. Вот и куда мне? А голова уже кружится и горло сжимают спазмы. Остаётся надеяться, что там, где держат малыша есть вода и можно будет быстро передохнуть.